Путешествие стипендиатов (илюстр)

Тут же глубоко взволнованный Луи Клодьон от имени своих товарищей сердечно поблагодарил Уилла Мица за все, что сделал для них этот храбрый моряк. По очереди сжимая его в объятьях, все благодарили его, плача от радости, признательности и счастья.

Пароход «Виктория» был угольщиком водоизмещением в две тысячи пятьсот тонн, доставившим уголь в Доминиканскую Республику и возвращавшимся прямым курсом в Ливерпуль. Итак, пассажиры «Стремительного» будут доставлены прямо в Англию. А поскольку «Виктория» делала пятнадцать миль в час, опоздание мистера Горация Паттерсона и его юных подопечных не превысит и недели.

Разумеется, с первого дня благодаря неустанным заботам никто из спасенных уже не ощущал ни моральной подавленности, ни физической усталости от пережитых ими страшных испытаний. Все отошло в прошлое. А как же путешественники радовались тому, что кончились все их мучения, связанные со вторым плаванием, и все страдания, перенесенные ими в шлюпке среди безбрежного Атлантического океана!

Что касается мистера Паттерсона, то свою длинную и чрезвычайно интересную беседу с капитаном «Виктории», в которой воедино слились образы Гарри Маркела и ужасной рептилии с Мартиники, он заключил следующими словами:

— Решительно, капитан, правы те, кто принимает все меры предосторожности, пускаясь в путешествия!… Suave man magno, как сказал Лукреций, когда море волнуется, как спокойно на душе от осознания того, что ты выполнил свой долг! Что могло случиться, если бы я вдруг исчез в морской пучине… если бы я не вернулся в порт… если бы в течение долгих лет от эконома Антильской школы не было бы никаких вестей… Конечно, миссис Паттерсон могла бы воспользоваться завещанием, которое я счел своим долгом оставить!… Но, слава Богу, я возвращаюсь вовремя, и им не нужно будет пользоваться!… Finis coronat opus — конец венчает дело!

Возможно, капитан «Виктории» не понял ни слова из того, что ментор говорил, ни на латыни, ни даже на родном языке, в отношении миссис Паттерсон; но он не заострял на этом внимания и мог лишь поздравить нового пассажира со счастливым избавлением от стольких напастей.

Как можно заметить, к мистеру Паттерсону вернулось все его самообладание и полная раскованность мышления. И тут ему вдруг пришла на память знаменитая латинская цитата, которую он так еще и не перевел. К тому же Тони Рено и не думал отставать от ментора и буквально на следующий день в присутствии всех своих товарищей с ехидцей спросил:

— Так как же, мистер Паттерсон, с нашим переводом?…

— Вашей латинской фразы?…

— Да-да.

— Letorum rosam angelum?…

— Нет, нет, — поправил эконома Тони Рено, — rosam angelum letorum…

— О, какое значение имеет здесь порядок слов?…

— Напротив, мистер Паттерсон, в этом-то все дело!

— Да это просто забавно!

— Да уж как есть!… Так вы нашли перевод?…

— Я пришел к выводу, что ваша фраза вовсе лишена смысла…

— Вот и неверно! Правда, я забыл вас предупредить, что ее можно перевести лишь на французский…

— Так вы мне скажете наконец, в чем здесь секрет?

— Непременно… как только нам откроется английский берег!

И напрасно все последующие дни мистер Паттерсон вертел так и эдак поистине кабалистические слова! Подумать только, застать врасплох такого латиниста, как он!

Поэтому чрезвычайно грустный, страшно озабоченный ментор, едва услышав крик «Земля!», отвел Тони Рено в сторонку и потребовал объяснений.

— Нет ничего проще, — ответил записной остряк Антильской школы.

— Итак?…

— Rosam angelum letorum по-французски означает: Rose а mange l'omelette au rhum! (Роза съела ромовый омлет.)

В первую секунду мистер Паттерсон ничего не понял, затем, когда до него дошло, что над ним подшутили, подскочил так, как если бы его ударило электрическим током, а вслед за тем… попробуйте представить себе выражение ужаса и негодования на его лице!

Короче говоря, после спокойного плавания 22 октября «Виктория» вошла в пролив Святого Георга и в тот же вечер бросила якорь на своем обычном месте в Ливерпульском порту.

Тут же были посланы депеши директору Антильской школы и семьям юных лауреатов, сообщавшие о благополучном возвращении путешественников.

Уже вечером газеты рассказали о событиях, разыгравшихся на борту «Стремительного», и живописали перипетии, которые пришлось пережить мистеру Паттерсону и его юным спутникам, прежде чем они вернулись в Англию.

Эта история получила широкую огласку. Публика была глубоко взволнована всеми деталями ужасной драмы, начавшейся в заливе Корк убийством капитана Пакстона и его команды. Многие моряки с восторгом встретили известие о бесславном конце Гарри Маркела и всей его банды.