Путешествие стипендиатов (илюстр)

Еще совсем недавно вся торговля на Сент-Томасе находилась в руках евреев. Она процветала и в эпоху сотрясавших эти края войн, и особенно после окончательного запрещения работорговли. Вслед за этим порт острова, Шарлотта-Амалия, был объявлен порто-франко [143], что дало новый толчок его процветанию. Это было чрезвычайно выгодно всем судам, независимо от их национальной принадлежности. Благодаря возвышающейся над океаном суше и длинному, довольно широкому мысу, о который разбивались морские волны, суда находили здесь надежное укрытие от бурь и пассатов, дующих со стороны залива. На самом острове были устроены причалы и угольные склады.

Когда «Стремительный», подчиняясь портовым сигналам, прошел мысы Ковелл и Малентер, обогнул далеко выдающуюся в море косу, обошел сам остров, то попал в круглую бухту, открытую с севера, в глубине которой уже были видны первые городские строения. После того как были вытравлены семь-восемь саженей [144]якорной цепи, «Стремительный» замер над четырех-пятиметровой толщей воды.

Реклю заметил, что географическое положение Сент-Томаса выгодно отличает его от других островов Антильской гряды, поскольку он занимает такое место на этой гряде, откуда открывается доступ в любую точку Малых Антил.

Неудивительно, что этот остров притягивал флибустьеров всех мастей как магнит. Он стал основной перевалочной базой контрабанды для испанских колоний и вскоре превратился в самый крупный рынок по сбыту «черного дерева», т. е. негров, купленных на африканском побережье и привезенных в Вест-Индию. Затем он перешел под эгиду Дании, после его уступки финансовой компанией, которая приобрела его у курфюрста Бранденбургского, чьим наследником и был сам король Дании.

Как только «Стремительный» бросил якорь, Кристиан Гарбо поднялся на борт, и братья бросились друг другу в объятья. Затем, обменявшись сердечными рукопожатиями с мистером Горацием Паттерсоном и его спутниками, негоциант сказал:

— Друзья мои, надеюсь, в течение всего вашего пребывания на Сент-Томасе вы будете моими гостями… Сколько продлится ваша стоянка на острове?…

— Три дня, — ответил Нильс Гарбо.

— Всего-навсего?…

— Увы, Кристиан, к великому моему сожалению, ведь мы так долго не виделись…

— Господин Гарбо, — заявил ментор, — мы с благодарностью принимаем ваше любезное предложение… Мы будем вашими гостями на время пребывания на острове, которое, к сожалению, не будет долговременным…

— Конечно, мистер Паттерсон, ведь вы связаны расписанием.

— Да, это предусмотрено миссис Кетлин Сеймур.

— А вы знакомы с этой дамой, господин Гарбо?… — спросил Луи Клодьон.

— Нет, — ответил негоциант, — но я много слышал о ней, и здесь, на Антилах, она широко известна своей щедростью.

Затем он повернулся к Гарри Маркелу:

— Что же касается вас, капитан Пакстон, позвольте мне от имени семей наших юных путешественников выразить искреннюю благодарность за все ваши заботы…

— Благодарность, по праву заслуженную капитаном Пакстоном, — поспешил добавить мистер Паттерсон. — Когда мы проходили испытание морем, которое я перенес тяжелее, чем все остальные, horresco referens [145], наш храбрый капитан сделал все от него зависящее, дабы наше плавание было спокойным и приятным…

Не тот человек был Гарри Маркел, чтобы рассыпаться в благодарностях и любезностях. К тому же пристальный взгляд Кристиана Гарбо, по-видимому, смущал пирата. Поэтому, ограничившись легким поклоном, он произнес:

— Я не вижу препятствий к тому, чтобы пассажиры «Стремительного» воспользовались вашим гостеприимством, сударь, при условии, что их пребывание не продлится более запланированного времени…

— Решено, капитан Пакстон, — сказал Кристиан Гарбо. — А сейчас не желаете ли отобедать у меня вместе с моими гостями?…

— Благодарю вас, сударь, — ответил Гарри Маркел. — Мне нужно произвести на судне небольшой ремонт, и не следует терять ни минуты. К тому же я предпочитаю не покидать судна без веских причин.

Мистер Кристиан Гарбо был, казалось, удивлен холодным тоном ответа. Конечно, среди моряков и особенно среди капитанов английского торгового флота нередко встречаются натуры грубоватые, не блещущие воспитанностью, да и откуда ей взяться, если они всю жизнь имеют дело не с кисейными барышнями, а с простыми матросами. Естественно, его первое впечатление от знакомства с Гарри Маркелом и командой судна отнюдь не было благоприятным. Но, в конце концов, капитан хорошо командовал «Стремительным» во время перехода через Атлантику, путешествие прошло превосходно, а это было главное.

Через полчаса пассажиры высадились на набережной порта Шарлотта-Амалия и направились к дому господина Кристиана Гарбо.

После их отъезда пираты принялись горячо обсуждать положение.

— Ну как, Гарри, похоже, все идет как по маслу?… — начал Джон Карпентер.

— Пожалуй, — ответил Гарри Маркел. — Но во время стоянки нужно быть осторожными вдвойне…

— Не беспокойся, Гарри, кому придет в голову завалить такое славное дельце?… Все так здорово закрутилось, что просто грех напортачить в конце.