Путешествие тигра

– Да. Я должен был избегать тебя, чтобы Локеш не мог найти тебя через меня. Он заставил меня открыть то, что я больше всего на свете хотел от него скрыть. Он напустил на меня какие-то чары, вызывающие галлюцинации. Он ищет тебя, Келси. Он одержим тобой. Только забыв тебя, я мог тебя защитить.

Слеза скатилась по моей щеке. За ней хлынули другие, и я тихо расплакалась.

Рен подошел ближе, положил свою руку на стекло рядом с моей. Потом тихо сказал:

– Мне жаль, йадала. Прости, что меня не было рядом, когда ты нуждалась во мне. Прости за все, что я наговорил. Прости за твой день рождения, но больше всего прости за то, что я заставил тебя поверить в то, что ты мне не нужна. Это никогда не было правдой. Даже когда я не помнил тебя.

Я засмеялась сквозь слезы:

– Даже когда тут гостила Рэнди?

– Я едва терпел эту Рэнди.

– В таком случае тебе удалось меня обмануть.

– Если ты пытаешься все испортить и преуспеваешь, то что это – успех или неудача? Я хотел оттолкнуть тебя. Когда я не смог сделать тебе искусственное дыхание, а Кишан пришел тебе на помощь, я понял, что тебе нужен кто-то, кто всегда будет рядом и придет на помощь. А я перестал быть таким человеком.

Келси, я помню каждый миг, проведенный с тобой. Я помню, как ты впервые прикоснулась ко мне, тигру. Помню, как мы ругались в Кишкиндхе. Помню, как испугался, когда тебя укусил каппа. Я помню, как свет свечей плясал в твоих глазах в День святого Валентина. Помню, как впервые признался тебе в любви перед тем, как ты сбежала из Индии, и как поручил тебя Кишану в Орегоне. Тогда я думал, что это было самым трудным поступком в моей жизни, но потом Дурга предложила мне единственную возможность спасти тебя… и я согласился.

Когда Дурга забрала мои воспоминания, у меня в сердце образовалась пустота. Я чувствовал, как они уходят от меня, одно за другим, но не мог их удержать. О, я как безумный цеплялся за них, но они уходили, таяли, гасли… Последним я забыл твое лицо. Этот прощальный образ был словно живой, я пытался взять твое лицо в ладони, удержать его. Я не мог проститься с ним, не хотел, но твое лицо тоже стало выцветать, и вскоре у меня не осталось ничего. Мое сердце было разбито, но я не помнил, почему. Моя жизнь была ужасна. Я хотел, чтобы Локеш убил меня. Я дошел до того, что стал ждать новых мучений, ведь только они помогали мне отвлечься.

Рен уронил голову на руку и чуть развернулся, чтобы видеть отражение моего лица в оконном стекле.

– Но однажды вы пришли и спасли меня. Я не узнал тебя. У меня сохранилось смутное ощущение, будто ты мне знакома, но я не мог находиться рядом с тобой. И все-таки только твое присутствие заполняло пустоту у меня внутри. Ради этого стоило претерпеть любую боль. Наверное, Дурга этого не учла. Даже она не ожидала, что твое притяжение окажется сильнее физической боли. Так или иначе, мы снова были вместе. Только на этот раз я был изуродован, неполноценен. В образе тигра я мог быть рядом с тобой, чувствовать твою близость, желать ее, и так случилось, что я снова полюбил тебя. Какая-то часть меня чувствовала, что мы снова вместе, поэтому я был почти счастлив. Я бы согласился провести остаток жизни твоей комнатной собачонкой. На празднике Звезд ты спросила меня, хочу ли я большего. И тогда и сейчас я могу ответить только одно: нет. Никто и ничто на свете не могут дать мне того, что давала ты.

Когда порвал с тобой, я пытался доказать себе и тебе, что смогу обойтись без тебя. Я избегал тебя. Я делал тебе больно. Я открыто ухаживал за другой женщиной, чтобы ты поверила, что между нами все кончено. Но это было ложью. Десять женщин висели у меня на шее, а я думал только о ковбое, посмевшем танцевать с тобой. И не видел ничего, кроме боли, которую причинял тебе. Я убедил себя, что поступаю так ради твоего блага. Что без меня ты будешь счастливее, что сможешь жить нормальной жизнью. Но я думал о тебе даже тогда, когда своими руками толкнул тебя к Кишану, поскольку надеялся оставить для себя возможность хотя бы видеть тебя, быть рядом.

– И ты знал, что он сможет меня защитить.

– Да.

Я повернулась к нему.

– И что теперь?

– Теперь? – Он грустно рассмеялся, взъерошил свои темные волосы. – А теперь все стало гораздо хуже, чем раньше. Раньше у меня хотя бы не было воспоминаний о поцелуях на твоей кухне, между порциями шоколадного печенья с арахисовым маслом. Я не помнил, как танцевал с тобой в Орегоне. Не помнил, как ты была прекрасна в синем платье шарара. У меня не было воспоминаний о том, как я дрался за тебя и ссорился с тобой. Как впервые после твоего отъезда увидел тебя на Рождество, в доме твоих приемных родителей, как встречался с тобой, и как, наконец… снова почувствовал себя целым.

Он вздохнул.