Путешествие Тимофея Авоськина за пределы Солнечной системы

— Не понимаю твоего вопроса. Конечно, исходя из общих соображений, можно предположить, что за сотни парсек чепуху не повезут. Очевидно, грузы очень ценные. Какие-нибудь уникальные приборы, машины, механизмы, либо редкости, которые встречаются только у нас на Земле.

— А ты мыслитель, — усмехнулась Терзалия. — О ценности грузов, конечно, легко догадаться, но ведь не всякий груз может быть желанной добычей… Знаешь, я думаю, кое-кто на Арис все же знает достоверно, что именно и куда везет ваш звездолет. Я даже не удивилась бы, если станет известно, что и ваше попадание в метеоритный поток и ваша посадка на Арис были заранее рассчитаны и спланированы определенной группой заинтересованных лиц.

— У тебя богатая фантазия, Тер. Конечно, местный колорит влияет на воображение. И все же мне трудно поверить в каких-то космических злодеев, различные козни, интриги…

— В космических злодеев верить не обязательно, — сказала Терзалия, — злодеи, как правило, бывают самые обыкновенные, заурядные, но вреда от них не меньше. Я тебя прошу передать все мои опасения и соображения твоему капитану. И еще… — Терзалия вынула из кармашка платья небольшой продолговатый конверт из белой пластмассы, — передай и это ему, а на словах добавь: «Не берите попутных грузов.» Запомнил? Это важно, не забудь.

— Запомнил, — повторил я тоскливо. — Не брать попутных грузов.

— Вот и чудесно, — Терзалия улыбнулась. — Ты хороший парень, Тима, я уверена, ты сделаешь все, о чем я тебе говорила. Обидно, конечно, что наша встреча получилась такой скомканной, натянутой, но поверь, это не от нас зависело. — Она бросила быстрый взгляд на часы. — Тебе уже пора.

«Ах, черт! Уже выгоняет, — невесело подумал я. — странные какие-то игры. Может, она меня за нос водит? А это письмо к капитану? Что в нем? Или это просто дружеская записка с указанием времени и места свидания?.. Гм!»

— Не обижайся, Тима, — сказала Терзалия. — Тебе правда нужно спешить. Мы с тобой еще встретимся и успеем наговориться, верно?

— Да, конечно, — выдавил я из себя, неохотно вставая и направляясь к двери.

Уже в прихожей Терзалия вдруг спохватилась:

— Подожди, я сейчас.

Она убежала в комнату, а через минуту вернулась, быстро сунула мне в карман куртки какой-то небольшой, но тяжелый предмет и прошептала еле слышно:

— Это талисман, на память.

И я почувствовал влажные теплые губы Терзалии на своей щеке. Сердце мое на мгновение остановилось, затем куда-то прыгнуло и заколотилось так отчаянно, словно собиралось выскочить из грудной клетки. Я попытался было обнять Терзалию, но она выскользнула… Опомнился я уже на ступеньках лестницы.

На улице темнело. Филимон, увидев меня, быстро завел мотор. На звездолет мы успели, как и предполагал капитан, только к ужину.

Глава 9

Прохор Булкин выслушал мою исповедь спокойно.

— Шустро, очень шустро, — проворчал он. — Уже и знакомую завел. Давай письмо.

Прохор, посмеиваясь, взял у меня конверт и извлек из него листок бумаги со стройными колонками цифр. Минуты три капитан внимательно изучал цифры. Затем пристально посмотрел на меня, вид у капитана был очень растерянный.

— Откуда у нее эти данные?

Я пожал плечами.

— Не знаю. А что это такое?

Ответом Прохор меня не осчастливил. Он повернулся к застывшему за его спиной Филимону и протянул листок ему:

— Проверь!

Филимон созерцал цифры одно мгновение.

— Совпадает, — доложил он, возвращая бумагу капитану.

Прохор сразу насупился, помрачнел.

— Что еще тебе говорила твоя красавица? — спросил он.

— Кажется, это все… Ах, да, чуть не забыл. Она просила передать, капитан, чтобы мы ни в коем случае не брали попутных грузов.

— Что?

Булкина от моих последних слов даже передернуло всего. Он вскочил со своего кресла и нервно закружил по кают-компании. Сделав кругов пять вокруг стола, он остановился и сказал роботу:

— Филимон, зови Степана и Григория. Пусть бросают все свои дела и бегут сюда немедленно.

Филимон ушел.

Капитан вытер лоб платочком и вновь плюхнулся в кресло, затем печально посмотрел в мою сторону:

— Эх Тимофей! Где ты был раньше? И что бы тебе не удрать к своей обожаемой Терзалии днем раньше?

— Вы же сами, капитан… — попробовал я было оправдаться, но Прохор махнул рукой.

— Молчи! Молчи! — сверкнул он на меня глазами. — Если бы хоть знать точно, что эта твоя красавица в самом деле желает нам помочь. Ты с ней говорил. Можешь ты поручиться, что она не ведет двойную игру? Или она заводит нас в ловушку? Что скажешь?

— Я ей верю, — сказал я твердо.

— Он ей верит! — развел руками Булкин. — Скажи прямо, что влюблен. Без памяти.

— Капитан, объясните все же, что случилось? Что это за цифры? При чем здесь попутные грузы?

Булкин какое-то мгновение смотрел на меня молча, точно строгий папаша на провинившегося сына, затем, видимо решив, что я безнадежен, махнул рукой: