Путешествие в Ад (ЛП)

Мужской голос был не тот, который я знала. Незнакомец переместился справа от меня и поднял руки. Я не была готова к байкеру или его печальным, преследующим глазам, когда мое зрение сфокусировалось. Он был таким высоким, что его голова почти касалась потолка, с плотным телосложением, как у человека, который часто тренировался. На его голове была повязана бандана с изображением черепа, но я видела темные волосы, выглядывающие из-за макушки. У него был неровный шрам у правого глаза и татуировки по всей шее, которые заканчивались прямо под линией подбородка. Черная футболка натянулась на напряженных мышцах, когда его руки согнулись и обнажили больше черных чернил вплоть до запястий.

— Кто ты?

— Меня зовут Патриот. — На мой растерянный взгляд ему удалось слегка улыбнуться. — Я морской пехотинец. Был медиком, пока я был внутри. Прошло уже несколько лет. — Он пожал плечами. — Решил, что я лучший, кто может помочь позаботиться о тебе.

— Где я?

— В Перекрестке, это наше поселение. — Он взял кожаный жилет и показал мне эмблему на спине. — Я Королевский бастард. Мы ведущие.

— Мотоциклы?

— Правильно, солнышко. — Он сел на кровать и указал на мою руку. — Не возражаешь, если я взгляну? Слышал, у тебя сильный ожог.

Напоминание заставило все мое тело напрячься. Я отстранилась от него и плотнее завернулась в одно из одеял вокруг своего тела.

— Где Алексей?

— Кто?

Внезапно испугавшись и запаниковав, я подумала о том, чтобы побежать к двери.

— Русский, который причинил мне боль.

Губы Патриота приподнялись в оскале.

— Так вот как его зовут.

Я кивнула.

— Он собирается убить меня, на этот раз окончательно.

— Ни за что. — Патриот указал на дверь. — Я отведу тебя в подвал, если хочешь, но это не будет красиво. Мой президент и Раэль надирают ему задницу. Он пожалеет, что встретил тебя.

— Раэль? Он здесь? — Это был байкер, который спас мне жизнь. Теперь я вспомнила.

— Да. Он надеялся, что ты мне доверишься.

Наши глаза встретились на несколько секунд, я не думала, что смогу. Моя рука болела, и мне действительно нужно было ее обработать. Повязка была сильно испачкана. Вытащив руку, я натянула одеяло до подбородка, когда он придвинулся ближе.

— Это нормально? Я должен иметь возможность прикоснуться к тебе и посмотреть на рану. Я постараюсь не доставлять тебе неудобств и не вторгаться в твое пространство.

Он подождал моего ответа, прежде чем двигаться. Этот простой акт запроса разрешения был больше, чем я могла выдержать. Прошло слишком много времени с тех пор, как кого-то заботило, чего я хочу. Слезы наполнили мои глаза и скатились по щекам, когда я кивнула.

— О, солнце. Мне жаль, что с тобой жестоко обращались. — В его голосе звучала нотка искренности, которую я не могла игнорировать. — Я не хочу причинять тебе боль еще больше, поэтому скажи мне, если что-то из того, что я делаю, заставляет тебя чувствовать себя некомфортно или беспокоит тебя, хорошо?

Тяжело сглотнув, мне потребовалось несколько секунд, чтобы обрести дар речи.

— Патриот?

— Да?

— Спасибо, — тихо ответила я, шмыгая носом. — Никто не был так добр ко мне в течение долгого времени.

— Не думай об этом.

Патриот снял повязку, и его челюсть со щелчком сомкнулась, вена пульсировала низко на его щеке, когда он работал, чтобы очистить рану и ухаживать за поврежденной кожей. Каждый простой шаг был болезненным. Я продолжала морщиться, дергаясь всякий раз, когда он случайно касался пальцем открытой области. Слезы продолжали литься, и я не могла их сдержать, особенно когда увидела степень повреждения своей кожи.

— Я уже никогда не буду прежней, — прошептала я, всхлипывая сквозь слезы. — Он позаботился об этом. Мне придется смотреть на эту рану всю оставшуюся жизнь и помнить, что Алексей сделал со мной.

Патриот наложил новую повязку сверху и закрепил ее скотчем, прежде чем бросить свои принадлежности на соседний стол. Он встал и продезинфицировал руки, вернувшись с теплой мочалкой. С большой осторожностью он вытер слезы и полосы грязи с моего лица.

— Послушай меня, солнышко.

Я подняла подбородок, заглядывая в его темные глаза.

— Этот русский ублюдок пытался лишить тебя жизни. У него ничего не получилось. Ты сражалась. Ты победила, — подчеркнул он, — потому что этот сукин сын умрет ужасной и мучительной смертью, но ты будешь каждое утро просыпаться со шрамами, чтобы доказать, что ты невероятно сильная и храбрая. Да, ты никогда не будешь прежней. Но у каждого крутого парня есть несколько шрамов. Они признак характера.

Патриот поднял рубашку и повернулся, показывая всю спину.

— Ты видишь это?

— Да, — прошептала я. — Да. — Его спина была ничем иным, как одним гигантским шрамом, плоть была рябой, сморщенной и розовой в некоторых местах, в то время как бледно-белая в других. Некоторые части были намного краснее. Один раздел чем-то напоминал полоски искалеченной плоти вместо мышц. — Мне жаль. Это случилось за границей?