Путешествие в бездну

— Я раскрасилась как зомби, к тому же едва не выколола себе глаз кисточкой от туши и умудрилась прийти так в школу. Глаза от косметики опухли и покраснели. В общем, выглядела я как страшилище! Учительница отправила меня умываться, а я рыдала в туалете и думала, что я ничтожество, — как ни в чем не бывало продолжала вампирша.

— А как тебя из дома в таком виде выпустили? Сбежала? — поинтересовалась Дина — против воли девушки рассказ все же ее заинтересовал.

— Нет, — Ангелина протянула собеседнице полотенце, — мать к тому времени давным-давно умерла, отцу не было до меня никакого дела, он меня в упор не видел, я могла хоть вверх тормашками ходить, он бы и не обратил внимания… Была, конечно, гувернантка, но она в тот момент больше занималась тем, чтобы крутить хвостом перед носом моего отца, чем мной.

Динка из-за полотенца покосилась на вампиршу. Та рассказывала обо всем этом совершенно спокойно, как о вещах банальных. А ведь, выходит, жизнь у нее не сахарная. Может, это даже хуже, чем потерять родителей: изо дня в день наблюдать, как отец плюет на тебя и его соблазняет чужая неприятная тетка.

— И что потом? — Дина повесила полотенце и присела на край ванны.

— А потом я решила, что все равно научусь быть красивой. То, что всем на меня чихать, еще не повод для того, чтобы я сама на себя чихала! Я стала учиться макияжу. Сначала по журналам, а потом у визажиста… Главное — набить руку, а дальше дело техники. Теперь я любой макияж за считаные минуты наложу. — В руках Ангелины словно по волшебству оказалась косметичка. — Не надо недооценивать косметику. У тебя, конечно, большие глаза и длинные ресницы, но для особенных случаев можно углубить взгляд, сделать его более загадочным… Я бы немного подчеркнула скулы… у тебя породистое лицо… Можно я попробую?..

Дина хотела отказаться, но потом подумала: а зачем? Даже если Ангелина ей враг и помирились они чисто формально, нужно брать у врагов лучшее, почему бы нет? Чем она, собственно, рискует? Не понравится — сотрет макияж.

А Лина тем временем уже колдовала над ее лицом. Было немного страшно и щекотно, когда по лицу скользила невесомая пуховка или карандаш касался века.

— Не бойся, глаз не выколю, — комментировала свои действия Лина. — Расслабься, так и тебе легче, и мне удобнее: чем больше дергаешься — тем хуже выходит. Понятно?

— Понятно, не маленькая, — отозвалась Динка. И, помолчав, вдруг решилась спросить: — А вампиром ты поэтому стала?..

Она не пояснила, что имела в виду одиночество, но Ангелина ее поняла.

— Поэтому, — кивнула вампирша. — Я… не готова об этом говорить…

Дина удивилась: оказывается, у Ангелины есть свои слабости.

Этот разговор заставил девушку призадуматься. Может, зря она стала слушать Лину: уже не получалось ненавидеть ее так, как прежде. Теперь Динка соотносила ее с собой и находила вампирше оправдания…

Ангелина тоже замолчала.

— Ну вот и готово, — сообщила она наконец.

Дина боязливо заглянула в зеркало и… испугалась. Перед ней было не ее отражение! В зеркале оказалась красивая незнакомка, немного напоминающая саму Динку, но вместе с тем абсолютно другая. Совершенно невозможно показаться в таком виде перед друзьями, перед Северином! Нужно скорее смыть все, поднять повыше воротник растянутого свитера, не вылезать из своих потрепанных джинсов и ярких грубых ботинок, чтобы никто даже не догадался, что она может быть другой, что она хочет быть другой…

— Я смою, — буркнула Динка, снова включая воду.

— Тебе не нравится? — Ангелина выглядела расстроенной. — Я постаралась сделать не ярко, чуть-чуть подчеркнуть твое лицо…

— Нет, нормально… — нехотя объяснила Динка, — но… с чего это я так появлюсь? Будто у нас праздник какой-то!

— Приводить себя в порядок можно не только по праздникам, — возразила Лина, — но я понимаю, тебе еще непривычно. Это совершенно нормально… А давай в следующий раз я попробую накрасить тебя немного по-другому? Посмотрим, что тебе лучше подходит. Здесь нужно экспериментировать.

— Ладно, — согласилась Динка, с яростью намыливая щеки. — Если найдется время.

* * *

Но этим планам не суждено было исполниться. Буквально через час Поляков связался с ними по рации и сообщил, что Евгений Михайлович, кажется, собирается перевезти куда-то артефакты, а значит, медлить нельзя!

* * *

— Ну, что будем делать? — Глеб оглядел друзей — все они сидели на очередной типовой кухне, такой похожей на прежние квартиры, где им приходилось укрываться до этого, что возникало ощущение: все эти помещения лепят и обставляют по одним и тем же образцам. Та же растрескавшаяся раковина, покрытый клеенкой стол (из раза в раз менялся только цвет и узор клеенки), коричневый шкаф со стандартной безликой посудой, грязный, давно не беленный потолок… Тоска.

— Вы же понимаете, что первыми под удар попадаем мы, а не люди Полякова, — серьезно спросил Глеб. На его голове по-прежнему красовалась повязка, придающая ему некий ореол романтики.

— А варианты? — беспечно осведомилась Динка, надувая пузырь из жвачки.

— О том, чтобы отступить и оставить решать все проблемы Полякова, речи нет, — кивнул Глеб.