Путешествие в будущее и обратно

А ведь если палестинский террор будет продолжаться и усиливаться, то может возникнуть ситуация, когда измученные израильтяне начнут массово покидать страну. Немало квалифицированных людей уже давно покидают Израиль. Сейчас начался и отток капитала. И может настать момент, когда ослабленный сверх меры Израиль не сможет удержать палестинского напора, и мир получит новый Холокост, который может надломить дух цивилизованного сообщества, порушить у людей уважение к самим себе и веру в силу добра. Второй Холокост мир может не пережить! Он может подтолкнуть человечество к гибели. Не забудем, что неонацисты на Востоке имеют возможность завладеть ядерным и биологическим оружием!

В целом же израильский узел (как и узел вокруг Аль Кайды) завязался, на мой взгляд, на почве нищеты и темноты большинства населения третьего мира, к которому относится и Палестина, и окружающие Израиль арабские страны. Нищеты и темноты, которыми пользуются местные утопающие в богатстве феодалы и священники для натравливания своих холопов на Израиль и богатые западные страны.

Глава 25 Александр Солженицын — разрушитель жизни

Картинка с выставки.

Еврейский вопрос.

Подстрекательство к мировой войне.

Мракобесие и презрение к демократии.

Интеллектуальный уровень.

Голодовка Сахарова.

Обращение к Солженицыну.

Солженицын, Войнович и Путин.

Стиль полемики

Вернусь к рассказу об эмиграции. Теперь уже о новой эмиграции, центральной фигурой которой был Александр Солженицын. Он представляет собой, на мой взгляд, яркий пример человека, нацеленного на разрушение жизни.

Побочную цель разговора о таких людях, как Солженицын, я вижу в том, чтобы высветить дальтонизм ко злу и его носителям, характерный для значительной части российской «свободомыслящей» интеллигенции. (К «таким людям» я причисляю также В. Максимова, А. Зиновьева и ряд других деятелей эмиграции, о которых разговор пойдет дальше.)

Говорить буду исключительно о публицистической деятельности Солженицына на Западе, которая до сих пор плохо известна большинству людей в России и которая отчетливее всего проясняет его сущность. Эта деятельность во многом определяла и атмосферу в эмиграции. Оговорюсь, что и «западные» художественные произведения Солженицына выполняли публицистическую функцию.

Картинка с выставки

Впервые на Западе я столкнулся с Солженицыным «виртуально», как говорят нынче, осенью 1974 года, примерно через полгода после его высылки из СССР.

Осенью того года Владимир Максимов при поддержке Солженицына и Андрея Синявского и на деньги Акселя Шпрингера, немецкого газетного магната радикально правой ориентации, начал издание журнала «Континент».

Презентация первого номера этого журнала состоялась на самой крупной в мире Франкфуртской книжной ярмарке. Я был от «Свободы» командирован на эту презентацию. Войдя в фойе павильона издательства «Ульштайн» (дочерняя фирма Шпрингера), я вздрогнул: напротив входа красовалось огромное, во всю стену, подсвеченное стеклянное панно — коллаж из трех профилей. Два профиля с бородами, один — без. Но уже в следующее мгновение я понял, что это были профили не Маркса, Энгельса, Ленина, а совсем наоборот: Солженицына, Синявского и Максимова.

Под панно, на столе под стеклом, как драгоценный документ, лежало приветственное письмо Солженицына к Максимову по случаю учреждения «Континента». В нем Солженицын рекомендовал Максимову предоставлять в журнале место диссидентам и политэмигрантам не только из России, но и из стран Восточной Европы, «кроме бывших коммунистов, таких, например, как Эдуард Гольдштукер...»

Изюминка здесь состояла в том, что литературовед Гольдштукер, специалист по Кафке, в 1967 году в Чехословакии был одним из инициаторов оглашения на съезде писателей ЧССР знаменитого обращения Солженицына к съезду советских писателей, прошедшего ранее в том же году, — с призывом добиваться отмены цензуры в литературе. На съезде в Москве, напомню, обращение Солженицына не было оглашено, и никто из присутствующих даже не решился упомянуть о его существовании, на съезде же в Праге обращение было не только зачитано, но и побудило делегатов съезда принять резолюцию с требованием отмены в ЧССР вообще всякой цензуры. Гольдштукер был после этого исключен из компартии Чехословакии и из правления Союза писателей. Резолюция чехословацких писателей вызвала волнения в стране, которые, в свою очередь, послужили толчком к революции 1968 года.