Путешествие в будущее и обратно

Не знаю, вняли ли руководители радиостанции требованию Максимова, но в любом случае заработки Некрасова на «Свободе» не могли быть достаточными. И тут неожиданно понял ситуацию спонсор «Континента» Аксель Шпрингер и назначил от себя пожизненную пенсию Некрасову! Так был спасен от нищенской участи замечательный русский писатель и участник Сталинградской битвы, автор знаменитой повести «В окопах Сталинграда». И спас его немец Шпрингер! Задумайся, читатель!

С началом перестройки Максимов стал рваться к первым лицами новой России, хотел, как и в эмиграции, занять видное, руководящее место. (Чтобы оправдать пророчество Довлатова!). Выделю здесь его статью или обращение (опубликованное уже в российской прессе) о том, что агенты ЦРУ пронизали все властные структуры России (как раньше агенты КГБ наводняли «Свободу»!). Замечательное письмо направил он и непосредственно Ельцину, протестуя против враждебной интересам России внешней политики Козырева. «Но у него есть в запасе вторая родина, а у нас с Вами — только одна!» — писал Максимов, имея в виду, что Козырев наполовину еврей.

И вот такие люди были вождями русской эмиграции. Красивая получается симметрия: в эмиграции Солженицын и Максимов, а в России вслед за тем Ельцин и Путин!

А ведь были в эмиграции люди противоположной природы — люди доброй воли, — которые могли бы стать политическими лидерами. Назову Юрия Орлова, Валентина Турчина, того же Андрея Амальрика.

Напомню, Орлов — член-корреспондет Армянской АН по физике, создатель Московской Хельсинкской группы и кандидат на Нобелевскую премию мира. О Турчине я уже говорил. И эти люди могли не только политэмиграцию возглавлять, но и государство Российское! Чем они хуже Вацлава Гавела или Леха Валенсы? Но они выехали на Запад — и канули в политическое небытие. Оказались совершенно не нужны эмиграции. Да и сами не предпринимали должных усилий что-либо в эмиграции изменить, организовать. Турчин чуть-чуть попырхался и отвалился, затерялся в университетских коридорах. В чехословацкой эмиграции почти все лидеры профессорствовали, но и от политики не уходили — выполняли свой долг. Ведь политическая эмиграция всегда так или иначе, явно или скрыто влияет на положение дел на родине.

Так вот и получается, что в России и в российском обществе к власти, наверх то и дело поднимаются самые худшие люди. А «там, где первыми людьми становятся последние люди, все делается криво, фальшиво и чудовищно!» — как говорил Заратустра у Ницше.

В заключение познакомлю читателя со взглядом на нашу эмиграцию со стороны — с ироническим эссе Луи Мартинеза, одного из крупнейших французских славистов и переводчиков. Свое эссе он озаглавил «Похвальное слово русской цензуре»:

«Одно остается несчастным спутникам покинутой земли: цепляться друг за друга мертвой недоверчивой хваткой и создавать подобие потерянной жестокой и милой планеты: с внутренним одиночным гулагом, с портативной Лубянкой и карманной Старой Площадью. Писать «Правду» наизнанку. Распространять приемы «Крокодила» с примесью острожной похабщины и лагерного доносительства. Обличать, ругать, клеветать. Швыряться анафемой и злобными намеками. Кто не с нами — тот против нас! И так туго закрутить круговую поруку страха и злословия, чтобы ГБ стал по-настоящему вездесущим, всемогущим, как Господь Бог».

По поводу антизападной истерии в русской эмиграции:

«Запад ругать не зазорно! За распущенность нравов и нехватку танков. За то, что он, изойдя кровью после четырехлетней войны, не кинулся освобождать Россию от России же... Но главное — страдания! Они и дают нам право нахамить в три космоса! Плевать во все колодцы! В честь наших мучеников можем вести себя, как Присыпкин на том свете! Знай наших! Не верите? Наши вам покажут!.. Вашим будущим будет наше вчера и наше сегодня, с гулагом и террором по-нашему!... В наказание за то, что вы — не мы, вы будете нами, хотя и недостойны такой участи... Поняли?» («Синтаксис».№4.С.54)

Глава 28 Либеральные демократы в эмиграции

В этой главе я хочу представить коллективный портрет немногочисленного сообщества либеральных демократов в русской эмиграции. Сообщество это представляется мне наиболее интересным, так как имеет прямое отношение к развитию России после 1991 года.

К либеральным демократам я отношу группу Павла Литвинова — Бориса Шрагина, индивидуалов Валерия Чалидзе, Людмилу Алексееву, Валентина Турчина, Бориса Орлова. Это в Америке. А в Европе — группка Андрея Синявского, индивидуалы Кронид Любарский, Лев Копелев, Ефим Эткинд, Борис Вайль, Анатолий Левитин-Краснов, Александр Гинзбург, бесприютные «анархисты» Виктор Файнберг, Владимир Борисов и Альбина Якорева, одной ногой в либерал-демократах стоял и Владимир Буковский (другой ногой — в авторитарно-националистическом клане Максимова).