Путешествие в будущее и обратно

Десятого ноября 1986 года, вскоре после получения обоснования судебного решения о незаконности моего увольнения, я был восстановлен на работе. Но я еще отгулял положенный мне за время увольнения отпуск в полтора месяца. Не столько отгулял, сколько, конечно, отработал за своим столом. Как раз дописал мемуарную книгу по заказу Вольфганга Леонгарда.

Мой отпуск заканчивался 30 декабря, но 23 декабря я зачем-то зашел на станцию, и один мой коллега, нормальный, хороший человек, сказал мне: «Вадим, возвращайся на работу: Сахарова сегодня освободили из ссылки!». На другой день я приступил к работе.

А теперь коснусь обещанной темы — о личности некоего Литвиненко, угрожавшего мне по телефону, что меня может постигнуть судьба Олега Туманова.

В 2001 году, как я уже упоминал, на Западе вышла книга бывшего сотрудника ФСБ Александра Литвиненко о том, что взрывы в Москве и Волгодонске в 1999 году были организованы ФСБ. Совпадение фамилий человека, звонившего мне якобы из Мюнстера, и автора книги о взрывах можно было бы считать случайным, если бы не фамилия его соавтора: Юрия Фельштинского!

Интересное получается кино: тогда они оба работали по моему делу, может быть, независимо друг от друга, а может, и согласованно, и сейчас опять в паре работают! Случайность такого совпадения представляется мне маловероятной.

Какова моя версия? Я думаю, предполагаю, что А. Литвиненко, оказавшись на Западе из-за своего конфликта с ФСБ (после его заявления, что ФСБ поручало ему убить Бориса Березовского) и решившись под влиянием того же Березовского разоблачить официальную версию о чеченском следе во взрывах домов, пригласил в соавторы как литературного обработчика Юрия Фельштинского, уже знакомого ему по «работе» в 80-е годы, в том числе и против меня!

Литвиненеко мог только сейчас познакомиться с Фельштинским? Может быть, но Фельштинский живет в Америке, а Литвиненко — в Англии, и там тоже российских журналистов хватает. Почему Литвиненко назвал мне свою фамилию, а не псевдоним? Это вопрос, но черт их там знает в КГБ! Был тогда Литвиненко еще молодым, начинающим, рядовым агентом и, может быть, не нашел необходимым скрывать свою фамилию. А может быть «Литвиненко» — это и есть его чекистский псевдоним, который он почему-либо решил сохранить? Занятная история, не правда ли?

При этом, повторю, я ни в коем случае не ставлю под сомнение версию о взрывах, содержащуюся в книге Литвиненко — Фельштинского. Попытка взрыва дома в Рязани агентами ФСБ в сентябре 99-го года (а то, что это была именно попытка взрыва, не вызывает никакого сомнения) является и косвенным доказательством того, что дома в Москве и Волгодонске тоже были взорваны по заказу ФСБ. Уж слишком дико было бы предположить, что эти дома взрывали чеченцы, а в Рязани ФСБ решило продолжить их дело! Я писал об этом в «Новой газете» задолго до Литвиненко и Фельштинского — 31 марта 2000 года.

Р. S. После того как я закончил работу над рукописью книги, я рассказал об этой истории сотруднику «Новой газеты» Акраму Муртазаеву, который ранее брал интервью в Англии у Александра Литвиненко. Муртазаев связался с ним и спросил, звонил ли он мне в 1986 году? Литвиненко ответил отрицательно и добавил, что он вообще в то время служил в «другом подразделении» КГБ.

Не скажу, что я стопроцентно поверил этому опровержению.

Глава 32 В безработицу (1985—1986)

Последнее письмо Белля.

Самоликвидация движения «Третий путь».

Историческая неизбежность кооперативного социализма

Летом 1985 года произошло печальное событие — умер Генрих Белль.

В начале того года я послал Беллю свою только что вышедшую книгу «Самоуправление», написал об усилении блокады по отношению ко мне в эмиграции и приложил проект журнала под условным названием «Самоуправление и демократия». Я не оставлял надежды на этот проект.

Белль переслал мой проект Вилли Брандту, и я через некоторое время получил письмо из канцелярии Брандта о том, что проект будет рассмотрен. На этом дело и кончилось.

А 29 мая 1985 года я получил письмо от Белля.

«Дорогой господин Белоцерковский,

простите, что я так поздно благодарю вас за вашу книгу и письмо. Я не хочу наводить на вас скуку перечислением причин этой задержки, их так много. Я не смог сделать ничего больше, кроме как рекомендовать книгу дальше (так как я не знаю русского). Многочисленные и зачастую неприятные раздоры среди советских эмигрантов становятся для меня слишком запутанными. Сборник, который вы ранее издали, еще совместно с Эткиндом, и который очень редкостен, находится в моей «Хандбиблиотек» (библиотека настольных книг. — В. Б.). Он для меня очень ценен. Но если госпожа Синявская не хочет рисковать публиковать ваши статьи, то кто может это вообще.