Путешествие в чудетство. Книга о детях, детской поэзии и детских поэтах

В общем, Тима Собакина можно было бы назвать Человеком Играющим и Поэтом Фантазирующим. Родился этот Играющий и Фантазирующий в 1958 году в Украине и с тех пор успел довольно много чего сделать. Успел закончить два института — Московский инженерно-физический институт и Московский государственный университет, поэтому он может быть и математиком-программистом, и журналистом, причём под любым из вышеперечисленных своих псевдонимов.

В 1983 году в газете «Московский комсомолец» было опубликовано первое стихотворение Тима Собакина, и с тех пор он успел напечатать, а главное написать уймищу всяческих стихов — и для взрослых, и для людей поменьше, и для самых маленьких, что для нас с вами, возможно, особенно привлекательно. Причём, когда Тим Собакин пишет для взрослых, то на самом деле он просто пишет для взрослых детей. Не случайно в «Заводном мире» есть Остров Таинственных Взрослых, а на нём могут происходить, например, такие истории:

Хорошо сидеть на крыше
и оттуда вдаль глядеть.
Там к тебе не подкрадутся
ни лисица, ни медведь,
ни воспитанная лошадь,
ни упитанный хомяк…
Потому что им на крышу
не вскарабкаться никак!

А внизу простые люди

(под названием народ),
как лягушки заводные,
резво скачут взад-вперёд.

Отчего они так скачут?

Жизнь, наверно, тяжела:
одолели их заботы,
Надоели им дела.

А вверху свободный ветер

надувает облака.
Оттого и жизнь на крыше
удивительно легка.

Кто ещё такой счастливый?

Не стесняйся и ответь!
Мне завидуют недаром
и лисица, и медведь,
и воспитанная лошадь,
и упитанный хомяк…
Вот залезть бы им на крышу —
ну хотя бы на чердак!

Мы уселись бы гурьбою,

наблюдая свысока,
как внизу простые люди
резво скачут,
скачут,
ска…

В 1990 году Тим Собакин стал сперва заместителем, а потом и главным редактором одного из лучших наших детских журналов — «Трамвай», который выходил до 1995 года (тиражи бывали свыше пяти миллионов экземпляров!). В какой-то степени, перефразируя известное, можно сказать, что вся наша современная детская литература вышла из «Трамвая», и если потом появлялись иные средства передвижения — кубарем («Куча мала»), на тормозах (питерский «Автобус») или на лопате по цветущей огородной грядке («Кукумбер»), то все они, конечно, пришли в этот мир с оглядкой на «Трамвай», и на его непосредственного предшественника — «Трамвай № МЫ», который выходил как ежемесячное приложение к газете «Семья».

90-е годы были, в определённом смысле, счастливым временем для детской журналистики, и хотя традиционные журналы переживали не лучшие времена, а некоторые попросту были уничтожены (как это случилось с ленинградской «Искоркой»), рождались новые проекты (вспомню хотя бы тогдашние журналы, в работе которых мне удалось поучаствовать, — «Баламут» и «Буратино»), и «Трамвай» в этом смысле оказался ведущим. Сочетание классики и живой литературы, серьёзных детских-отроческих тем и весёлого, порой просто бесшабашного ёрничанья, сочетание профессионального творчества и первых детских опытов писания стихов, наконец, подвижное сочетание художественных и популярных жанров, словесной и изобразительной игры — всё это было в «Трамвае», за чтением которого выросли многие сегодняшние родители. Детское со взрослым тесно переплетаются на страницах журнала — это было явлением нового мышления, поэтому журнал оказался таким востребованным: дети и взрослые в равной степени почувствовали, что к ним относятся серьёзно.

А потом Тим Собакин был литературным редактором преемника «Трамвая» — не менее живого журнала «Куча мала». И редакторствовал в других изданиях — и в «Колобке», и в «Филе», и в «Синдбаде»… Так что наша детская литература связана с Тимом Собакиным крепко-накрепко. А он — с ней!

Семейный поэт Олег Бундур

В 80-е годы, существовала в Ленинграде жизнерадостная студенческая агитбригада. Руководил ею мой большой друг поэт Вячеслав Лейкин и время от времени подначивал меня отправиться с ребятами в какое-нибудь недолгое увлекательное путешествие. Одно из них выпало на суровую зиму, ехали мы в поезде куда-то на север, купе насквозь заледенело, а впереди нас ждали неведомые станции с таинственными названиями — Кемь, Кандалакша. Ночью ничего не оставалось, как, закутавшись в протёртое одеяло, сочинять романтические стихи: «За Кемью, за темью, снегами набрякши, ночная дорога вела к Кандалакше…»