Путешествие в Икстлан

Я посмотрел на дона Хуана. Мне было не понятно, что дон Хенаро имеет в виду.

— Все, кого встречает Хенаро по пути в Икстлан — лишь эфемерные существа, — объяснил дон Хуан. — Взять, например, тебя. Ты тоже — лишь призрак. Твои чувства и рвение те же, что у людей. Поэтому он говорит, что в своем путешествии в Икстлан встречает лишь призрачных путников.

Я внезапно осознал, что путешествие дона Хенаро было метафорическим.

— То есть твое путешествие в Икстлан — не настоящее? — спросил я.

— Путешествие — настоящее! — возразил дон Хенаро. — Путники — не настоящие.

Он кивнул в сторону дона Хуана и выразительно произнес:

— Вот он — настоящий. Только он один. Только когда я с ним, мир реален.

Дон Хуан улыбнулся:

— Хенаро рассказал тебе свою историю, потому что вчера ты остановил мир. Он думает, что ты также и видел. Но ты такой глупец, что не знаешь этого. И я продолжаю говорить ему, что ты очень странный, но все равно рано или поздно ты увидишь. В любом случае, в следующий раз, когда ты увидишь союзника, если такое, конечно, случится, ты должен будешь вступить с ним в борьбу и его покорить. Если ты переживешь это потрясение, а я в этом ни минуты не сомневаюсь, так как ты силен и живешь жизнью воина, ты обнаружишь себя живым на незнакомой земле. Затем, как это естественно для всех нас, первым, чего ты захочешь, будет начать свой обратный путь в Лос-Анджелес. Но нет способа отправиться обратно в Лос-Анджелес. То, что ты оставил там, — потеряно навсегда. К тому времени ты, несомненно, уже станешь магом. Но это тебе не поможет. В той ситуации для любого из нас имеет значение лишь тот факт, что все, что мы любили и что ненавидели, все, чего желали, все это осталось позади. Но чувства человека не умирают и не меняются. Поэтому маг отправляется в долгий путь домой, зная, что никогда не дойдет до него, зная, что на земле нет силы, способной возвратить его в те места и к тем людям, которых он любил. Этого не может сделать даже смерть. Вот о чем Хенаро тебе рассказал.

Объяснение дона Хуана сработало наподобие катализатора. Я соотнес рассказ дона Хенаро со своей жизнью, и он оказал на меня свое воздействие.

— А как же те люди, которых я люблю? — спросил я у дона Хуана. — Что будет с ними?

— Они останутся позади.

— Есть ли способ их вернуть? Может, я могу спасти их и взять с собой?

— Нет. Союзник закрутит тебя в неведомые миры. Только тебя одного.

— Но я же могу поехать в Лос-Анджелес! Могу ведь, да? Купить билет на автобус или на самолет и вернуться. Ведь Лос-Анджелес останется там же, где был, верно?

— Безусловно, — засмеялся дон Хуан. — И Мантека, и Темекула, и Туксон.

— И Тэкатэ, — очень серьезно добавил дон Хенаро.

— И Пьедрас Нэграс, и Транкитас, — с улыбкой сказал дон Хуан.

Дон Хенаро добавил еще несколько названий, дон Хуан — еще, и так они все перечисляли и перечисляли замысловатые и смешные названия городов и поселков.

— Когда союзник закружит тебя, изменится твое представление о мире, — сказал дон Хуан. — А это представление является всем. Изменится оно — изменится сам мир.

Он напомнил мне стихотворение Хуана Рамона Хименеса, которое я когда-то ему читал, и попросил прочесть его еще раз. Он имел в виду «Решающее путешествие». Я прочел:

…И я уйду, а птица будет петь оставшись;
Как и мой сад с его зеленым деревом,
С его колодцем.
Много раз послеполуденные небеса будут голубыми и мирными,
И колокола будут звенеть на колокольне,
Как звенят сегодня после полудня.
Люди, любившие меня, умрут,
И город будет обновляться каждый год.
Но мой дух всегда будет ностальгически бродить
В том же темном углу моего цветущего сада.

— Это — то чувство, о котором говорит Хенаро, — сказал дон Хуан. — Только страстный человек может быть магом. А у страстного человека всегда есть земные привязанности и вещи, которые ему дороги; а если нет ничего другого, то хотя бы та тропинка, по которой он ходит. Рассказ Хенаро — о том, что свою страсть он оставил в Икстлане. Дом, людей, все то, что он любил. И теперь он скитается в своих чувствах. Иногда, как он говорит, ему почти удается добраться до Икстлана. И это — общее для всех нас. У Хенаро — Икстлан, у тебя — Лос-Анджелес, у меня…

Мне не хотелось, чтобы дон Хуан рассказывал о себе. Он замолчал, словно читая мои мысли.

Хенаро вздохнул и перефразировал первые строки стихотворения:

…И я ушел. А птицы все поют оставшись.