Путешествие в Икстлан

Я хотел разузнать побольше о воронах, но он сделал мне нетерпеливый знак замолчать.

– Посмотри на тот круг валунов, – сказал он. – зафиксируй его в своей памяти и потом, когда-нибудь, ворона приведет тебя к другому такому месту. Чем совершеннее его округлость, тем больше его сила.

– И что же, кости воинов все еще зарыты здесь?

Дон Хуан сделал смешной жест замешательства, а затем широко улыбнулся.

– Это не кладбище, – сказал он. – никто не закопан здесь. Я сказал, что воины когда-то были похоронены здесь. Я имел в виду, что они приходили сюда, чтобы схорониться здесь на ночь, на два дня или на тот период времени, какой им было нужно. Я не подразумевал, что кости мертвых людей захоронены здесь. Мне нет дела до кладбищ. В них нет силы. В костях воина есть сила, однако. Но они никогда не бывают похоронены на кладбищах. Еще больше силы в костях человека знания, однако было бы практически невозможно найти их.

– Кто такой человек знания, дон Хуан?

– Любой может стать человеком знания. Как я уже говорил тебе, воин является неуязвимым охотником, который охотится за силой. Если он добьется успеха в своей охоте, то он может стать человеком знания.

– Что ты...

Он оборвал мой вопрос движением головы. Он встал и, сделав мне знак следовать за ним, начал спускаться с крутой восточной стороны утесов. Почти незаметная тропинка вела в направлении круглого участка. Мы медленно пробирались по опасной тропе, и когда мы достигли дна, то дон Хуан, совершенно не останавливаясь, повел меня через густой чапараль на середину круга. Там он при помощи толстых сухих веток подмел и очистил место для нас. Это место, на которое мы сели, также было совершенно круглым.

– Я собирался похоронить тебя здесь на всю ночь, но сейчас я знаю, что еще не время. У тебя нет силы. Я собираюсь похоронить тебя только на короткое время.

Я стал очень нервозен при мысли о том, что меня похоронят, и спросил, как он планирует это сделать. Он хихикнул, как ребенок, и начал собирать сухие ветки. Он не позволил мне помочь ему, сказав, чтобы я сидел и ждал.

Собранные ветки он бросил на середину очищенного круга. Затем он заставил меня лечь головой к востоку, подложил мне под голову мой пиджак и построил вокруг моего тела клетку. Он соорудил ее, втыкая кусочки веток длиной около 90 сантиметров в мягкую землю. Те ветки, которые кончались развилкой, служили поддержкой для длинных палок, которые образовали основу клетки и придали ей вид открытого гроба. Он закрыл коробкообразную клетку, поместив небольшие ветки и листья поверх длинных палок, закрыв меня от плечей и вниз. Он оставил мою голову высовываться наружу с пиджаком вместо подушки.

Затем он взял толстый кусок сухого дерева и, пользуясь им, как копательным приспособлением, наковырял вокруг меня земли и покрыл ею клетку.

Решетка была настолько прочной и листья были так хорошо положены, что ни крупинки земли не свалилось внутрь. Я свободно мог двигать ногами и фактически мог бы влезать и вылезать.

Дон Хуан сказал, что обычно воин строит клетку, а затем проскальзывает в нее и заделывает ее изнутри.

– А как насчет животных? – спросил я. – не могут ли они раскопать поверхностную землю, пробраться в клетку и поранить человека?

– Нет, это не забота для воина. Это забота для тебя, потому что у тебя нет силы. Воин, с другой стороны, руководимый своей несгибаемой целеустремленностью, может отразить все, что угодно. Ни крыса, ни змея, ни горный лев не смогут побеспокоить его.

– Для чего они закапывают себя, дон Хуан?

– Для просветления и для силы.

Я испытывал исключительно приятное чувство мира и удовлетворенности. Мир в этот момент казался спокойным. Спокойствие было исключительным и в то же время облегчающим. Я не привык к такого рода тишине. Я попытался заговорить, но он оборвал меня. Через некоторое время спокойствие места подействовало на мое настроение. Я начал думать о своей жизни и о своей личной истории и испытал знакомое чувство печали и угрызения совести. Я сказал ему, что не заслуживаю того, чтобы быть здесь. Что его мир силен и честен, а я слаб, и что мой дух был искажен обстоятельствами моей жизни.

Он засмеялся и пригрозил укрыть мою голову землей, если я буду продолжать говорить в таком же духе. Он сказал, что я человек, и как всякий человек заслуживаю всего, что есть в судьбе человека. Радость, боль, печаль и борьба, и что природа поступков не важна, если он действует, как воин.

Понизив свой голос почти до шепота, он сказал, что если я в самом деле чувствую, что мой дух искажен, то я должен просто фиксировать его, собрать его, сделать его совершенным, потому что во всей нашей жизни нет никакой другой задачи, которая была бы более стоящей. Не фиксировать дух, означает искать смерть, а это то же самое, что ничего не искать, поскольку смерть собирается схватить нас вне зависимости от чего-либо.

Он сделал паузу на долгое время, а затем сказал тоном глубокого убеждения.

– Искать совершенства духа воина – это единственная задача, стоящая нас, как людей.