Путешествие в Индию

По привычке хозяина дома кальян был набит слишком туго, и пузырьки в колбе образовывались довольно лениво. Азиз слегка ослабил уплотнитель. Разогретый табачный дым наконец вырвался на волю, заполнил легкие и ноздри Азиза, смывая прочь застрявший там запах горящего навоза, которым Азиз надышался, проезжая по базару. Вкус смеси был просто восхитительным. Азиз с удовольствием откинулся на подушки, погрузившись в транс, но не теряя головы. Разговор двух друзей не показался ему слишком печальным — они обсуждали вопрос о том, можно или нельзя дружить с англичанином. Махмуд Али утверждал, что нельзя, Хамидулла возражал, но с такими оговорками, что никаких трений между ними не возникало. На самом деле как это прекрасно: полулежать на диване на просторной веранде, созерцать восход луны, слышать, как в доме возятся готовящие обед слуги, и ни о чем не волноваться, забыв обо всех невзгодах и неприятностях.

— Вспомни, что произошло со мной сегодня утром.

— Я лишь утверждаю, что в Англии это возможно, — ответил Хамидулла, который был в Англии очень давно, еще до больших волнений, и его сердечно приняли в Кембридже.

— Но это невозможно здесь. Азиз! Сегодня в суде меня снова оскорбил тот сопливый мальчишка. Я его не виню. Ему сказали, что он должен меня оскорбить. Первое время он вел себя абсолютно нормально, был очень милым мальчиком, а потом попал под влияние остальных.

— Да, у них здесь нет выбора, такова моя точка зрения. Они искренне хотят быть джентльменами, но им сразу говорят, что из этого не выйдет ничего хорошего. Посмотри на Лесли, посмотри на Блэкистона. Теперь вот этот мальчишка. Филдинг будет следующим. Знаешь, я хорошо помню, каким сначала был Тертон. Друзья, вы мне не поверите, но было время, когда Тертон возил меня в своем экипаже! Да-да, когда-то мы были близкими друзьями. Он даже показал мне свою коллекцию марок.

— А теперь он подумает, что ты ее украдешь. Тертон! Вот увидите: этот сопляк будет во сто крат хуже Тертона!

— Я так не думаю. Они все становятся здесь одинаковыми — не хуже и не лучше. Каждому англичанину я даю два года — будь то Тертон или Бертон. Вся разница в одной букве. Каждой англичанке я даю и того меньше — полгода. Все они одинаковы. Вы со мной не согласны?

— Я не согласен, — ответил Махмуд Али, рассмеявшись невеселым смехом и ощущая боль и удовольствие от каждого произнесенного здесь слова. — Что касается меня, то я нахожу массу различий между нашими господами. Сопляк мямлит, Тертон все говорит прямо в лицо, миссис Тертон берет взятки. Миссис Сопляк взяток не берет, потому что ее пока не существует в природе.

— Взятки?

— Ты что, не знал, что когда они давали деньги на строительство канала через Центральную Индию, некий раджа подарил ей швейную машинку из чистого золота, чтобы вода потекла через его княжество?

— И она потекла?

— Нет, в этих делах миссис Тертон — великая мастерица. Когда мы, нищие черномазые, берем взятку, мы ее честно отрабатываем, но при этом нарушаем закон. Англичане же берут, но ничего не делают. Я восхищаюсь ими.

— Мы все ими восхищаемся. Азиз, передай мне, пожалуйста, кальян.

— Нет-нет, еще немного удовольствия, он так хорошо раскурился.

— Ты очень эгоистичный мальчик. — Он резко повысил голос и потребовал подавать обед. Слуги в ответ прокричали, что обед готов. Они имели в виду, что изо всех сил стараются, чтобы он был готов. Все их поняли, и никто не сдвинулся с места. Потом Хамидулла снова заговорил — совершенно иным тоном и с иными чувствами:

— Возьмем мой случай, случай с молодым Хью Баннистером. Он — сын моих самых лучших, самых добрых друзей — покойных преподобного Баннистера и миссис Баннистер. Их доброту ко мне во время моего пребывания в Англии я не забуду до конца дней. Они заменили мне отца и мать, я говорил с ними так же, как сейчас с вами. Во время каникул их дом становился моим домом. Они доверяли мне всех своих детей. Я часто гулял с маленьким Хью. Я водил его на похороны королевы Виктории и на руках поднимал его над толпой.

— Королева Виктория была совсем другой, — пробормотал Махмуд Али.

— Недавно я узнал, что Хью теперь торгует кожей в Канпуре. Вы не представляете, как мне хочется его увидеть, пригласить его сюда за мой счет, чтобы он знал, что этот дом — его дом. Но это бессмысленно. Англоиндийцы давно переделали его на свой лад. Он, наверное, подумает, что мне что-то от него нужно, а я не вынесу такого отношения от сына моих старых друзей. Что происходит с этой страной, спрашиваю я вас, вакиль-сагиб? [1]

Азиз присоединился к разговору:

— Зачем говорить об англичанах? Бр-р-р!.. Почему с ними надо либо дружить, либо не дружить? Давайте просто плюнем на них и возрадуемся жизни. Королева Виктория и миссис Баннистер были редким исключением, но обеих уже нет на свете.

— Нет, нет, я не могу с этим согласиться. Я встречал и других.

— Я тоже, — неожиданно отклонившись от своей темы, сказал Махмуд Али. — Дамы не похожи одна на другую. — Настроение собеседников изменилось, и они принялись вспоминать маленькие любезности и одолжения.