Путешествие в Индию

Он сидел на низкой ограде, протянувшейся вдоль левой стороны двора. Площадка его полого спускалась вниз, к городу, едва виднеясь между деревьями, в мертвой тишине раздавались негромкие звуки. Справа, на холме, в Клубе, англичане слушали любительский оркестр. Где-то били в свои барабаны индусы – Азиз точно знал, что это были индусы, потому что ритм барабанной дроби был чужд его уху. Где-то громко оплакивали покойника, и Азиз знал, какого именно, – он сам выписал днем свидетельство о смерти. Ухали филины, откуда-то прозвучал рожок пенджабской почты. Восхитительно пахли цветы во дворе дома начальника станции. Но единственное, что имело сейчас значение для Азиза, – это мечеть, и он снова обратил на нее свое внимание, забыв об отвлекающих звуках и ароматах ночи. Он наделял мечеть смыслом, какой едва ли вкладывал ее строитель в свое детище. Когда-нибудь он тоже построит мечеть – она будет меньше этой, но обустроет ее с тонким вкусом. Всякий, кто войдет в нее, испытает такое же чувство счастья, какое испытывал сейчас Азиз. Близ мечети, под маленьким куполом, расположится его могила, украшенная персидским стихом:

Здесь без меня грядущие века,
Весенним цветом розы расцветут;
Но те, кто тайну сердца моего
Постиг, взамен мою могилу посетит [5].

Он видел это четверостишие на могиле одного деканского царя и считал, что оно исполнено глубокого философского смысла – он всегда считал, что пафос не может не обладать глубиной. «Втайне постичь боль и радость сердца!» Азиз мысленно повторил эту фразу, и на глаза его навернулись слезы, и в этот момент ему почудилось, что одна из колонн мечети едва заметно колыхнулась. Колонна качнулась и отделилась от стены. В крови Азиза пробудилась вековая вера в привидения, но он не пошевельнулся. Потом качнулась другая колонна, затем третья, и во дворе показалась англичанка, вышедшая на освещенную луной площадку. Азиз вдруг ощутил неистовый гнев.

– Мадам! – закричал он. – Мадам, мадам!

– О боже! – испуганно воскликнула женщина.

– Мадам, это мечеть, и вы вообще не имеете права здесь находиться. Вы должны снять обувь, входя сюда, – это священное место для мусульман.

– Я сняла обувь.

– В самом деле?

– Да, я оставила ее у входа.

– В таком случае прошу прощения.

Женщина, еще не оправившаяся от испуга, опасливо вышла во двор и остановилась. От Азиза ее отделял чан для омовений. Азиз окликнул женщину:

– Я искренне прошу у вас прощения за грубые слова.

– Но я же все сделала правильно, верно? Если я сняла обувь, то мне можно было войти в мечеть?

– Конечно, но женщины почему-то всегда забывают это сделать, особенно если думают, что их никто не видит.

– Какая разница? Бог все видит.

– Мадам!

– Прошу вас, позвольте мне уйти.

– Может быть, я могу оказать вам какую-нибудь услугу – сейчас или в любое другое время?

– Нет, благодарю вас, на самом деле, нет. Доброй ночи.

– Могу ли я узнать ваше имя?

Женщина стояла в тени ворот, и Азиз не мог видеть ее лица. Напротив, женщина прекрасно его видела.

– Миссис Мур, – ответила она изменившимся тоном.

– Миссис… – подойдя ближе, Азиз увидел, что женщина была стара. Мнимый образ, вознесшийся над мечетью, рассыпался в куски, и Азиз сам не понял, обрадовало это его или опечалило. Она была старше бегумы Хамидуллы – лицо ее было румяным, а волосы совершенно седыми. Азиза обманул голос.

– Миссис Мур, наверное, я напугал вас. Я расскажу о вас моим друзьям, о том, как вы сказали, что бог все видит, – это очень верно и изящно. Вы, наверное, приехали сюда совсем недавно.

– Да, а как вы догадались?

– По тому, как вы ко мне обратились. Не позволите ли вызвать вам экипаж?

– Я только что пришла из Клуба. Там идет пьеса, которую я видела в Лондоне. К тому же в Клубе страшная духота.

– Как называется пьеса?

– «Кузина Кейт».

– Мне кажется, вам не стоит ходить ночью одной, миссис Мур. Здесь попадаются нехорошие люди, и к тому же может встретиться леопард с Марабарских холмов. Я уже не говорю о змеях.

При упоминании о змеях женщина издала тихий вскрик; она совсем забыла о них.

– Есть еще пятнистые жужелицы, – продолжал между тем Азиз. – Вы ее ловите, она вас кусает, и вы умираете.

– Но вы же ходите по ночам один?

– Ну, я привык.

– Привыкли к змеям?

Оба рассмеялись.

– Я врач, – сказал Азиз, – змеи не осмеливаются меня жалить.

Они уселись рядом у входа и обули свои вечерние туфли.

– Я могу узнать, почему вы приехали в Индию именно сейчас, когда заканчивается прохладный сезон?

– Я хотела приехать раньше, но меня задержали неотложные дела.

– Здесь скоро будет очень жарко. На вашем здоровье это плохо скажется! Да и что, собственно, привело вас в Чандрапур?

– Я приехала в гости к сыну. Он здешний судья.

– Нет, это невозможно, просто невозможно. Нашего городского судью зовут мистер Хислоп, я очень хорошо его знаю.

– Тем не менее это мой сын, – сказала женщина, улыбаясь его горячности.

– Но, миссис Мур, как такое может быть?

– Я была замужем дважды.

– Да, да, теперь я понял. Ваш первый муж умер.