Путешествие в каменный век. Среди племен Новой Гвинеи

Совместное ежевечернее питье какао способствовало установлению определенных дипломатических отношений между То-юном и мною. Если в течение дня у нас и возникали кое-какие разногласия, то решение их отодвигалось именно на вечер. Насколько я мог судить, То-юн воспринимал эту церемонию как своего рода приобщение к миру белого человека, которое возвышало его в собственных глазах. Между тем в самой церемонии не было ничего мудреного: я заливал молочный порошок и какао кипятком, размешивал смесь, протягивал одну кружку То-юну, другую брал себе, и, усевшись около палатки, мы наслаждались горячим душистым напитком. Переводчики предпочитали пить кофе.

Но в тот вечер я решил поднять праздничное настроение и обратился к То-юну со следующими словами:

— Всем нам будет приятно, о биг килл-килл-феллоу (на пиджин — «великий убийца»), если сегодня не только ты, но и твои замечательные воины понаслаждаются этим ободряющим напитком.

Я прошу, чтобы переводчики подчеркнули, как это важно — ведь приближается время свадебного пира.

Не надо быть психологом, чтобы заметить, какое благоприятное впечатление произвело мое галантное приглашение на людей, перед которыми самые жестокие мафиози кажутся плаксивыми мальчишками. Пировать так пировать! По правде говоря, мои запасы какао были почти на исходе, тем не менее широким жестом я развел в палатке шесть кружек дымящегося напитка. В пять из них добавил несколько таблеток сильнодействующего снотворного. Я не сомневался, что, осушив кружки, вождь и его приближенные не скоро придут в себя. Мой лагерь в двухстах метрах от деревни, где находятся остальные воины, но они вряд ли осмелятся выступить без санкции и участия То-юна или кого-нибудь из телохранителей. Собаки же к нам привыкли и больше на нас не лают.

Причмокивая от удовольствия, цвет деревенского воинства наслаждается какао. Через некоторое время я показываю знаком, что мы намерены ложиться спать. То-юну и в голову не пришло выставить караул вокруг лагеря, он исключал всякую возможность побега: проводников у нас нет, а чтобы из владений его клана добраться до племен к востоку от реки Таури, на которые не распространяется его власть и которые, быть может, снабдят нас провожатыми для дальнейшего пути до Меньямьи, требуется не меньше суток. Снотворное вряд ли будет действовать столько времени. А утром То-юн обнаружит побег, и ему ничего не будет стоить нас догнать. К западу течет река Иагита; здесь еще живут кукукуку, но между реками Иагита и Ламари они смешались с аваями, которые относятся к племени форе. Если бы можно было двигаться через Ламари, разделяющую территории двух племен… И от этого плана надо отказаться из-за отсутствии проводников. Тут я вспомнил, что на патрульном посту Окапа на земле племени форе мне вручили экземпляр «Медицинского журнала Папуа и Новой Гвинеи» со статьей о болезни куру и картой, которую я вырвал и взял с собой в это путешествие.

При слабом свете карманного фонаря я принялся изучать карту. Она была настольно замусолена, что я с трудом различал названия местностей и рек. Наконец мне удалось определить, что если мы сумеем переправиться через реку Иагита и дойдем до Ламари, то попадем на территорию, которая определена на карте словами: «Населения нет». К северу живут форе, и оттуда нам будет легче добраться до Окапы или миссионерской станции Аванде. Оба эти места мне знакомы. Но на другой карте, которую я также прихватил с собой и которая имела столь же неприглядный вид, этот район обозначен как «неисследованный». Значит, вопрос в том, живут ли здесь какие-нибудь племена. Если же места эти безлюдны, то это только на руку То-юну и его воинам. Они вряд ли упустят возможность преследовать нас.

Изучать карты дальше бессмысленно. Ясно, что единственный шанс спастись — это как можно быстрее добраться до реки Ламари. Время тянется страшно медленно. Я оглядываю палатку. Все, что нельзя тащить на себе, придется оставить. Но без некоторых вещей обойтись невозможно, среди них фотоаппаратура с пленками, вахтенный журнал, компас, заряженный всего шестью патронами пистолет. К счастью, имеется неплохой запас стальных топоров и мешочков с солью — достаточно, чтобы заплатить проводникам, если таковые найдутся к западу от реки Ламари.

И тут же возникает множество не менее важных вопросов: ведет ли тропа, которая тянется из деревни в западном направлении, к реке Иагита или упирается в ближайшие посадки саговых пальм? Как нас примут кукукуку в других деревнях, мимо которых нам придется идти и которые, судя по всему, находятся под властью То-юна? Удастся ли нам обойти их незамеченными?

Надо было тщательно продумать все вопросы заранее, чтобы не заниматься их решением по дороге. Собрав поклажу, мы с величайшими предосторожностями вырезали отверстие в задней стенке палатки. Кто знает, может, хитрый То-юн выставил дозорных (из числа тех, кого я не угощал какао) в кустах.