Путешествие в молодость (СИ)

— А ты это серьезно? — прижавшись ко мне, прощебетала Натаха. — Про девушку. Меня так еще никто не называл, — мурлыкала она мне прямо в ухо, совершенно забив на тот факт, что мы сидели по пояс в дерьме, от нас дико воняло, да и трусам ее фильдеперсовым шандец пришёл.

— Угу, — недовольно буркнул я, пытаясь в прямом смысле выбраться из дерьма.

Но настрой подруги уловил.

— Давай руку, Наташенька, — галантно протянув подруге руку, предложил я, когда задача была выполнена.

Вот истину говорят, что девушки тают не от пачки баксов, а от комплиментов. Такого довольно выражения лица я даже у выходящих из ЗАГСа овуляшек не видел.

— Нашёл, — прервал романтический момент вопль долговязого гайца, исследовавшего близлежащие кусты. — Подсвети. Кажись, я знаю, кто это был.

Глава 17. Кто малину обосрал?

И грянул гром…

Проснулся Тор,

И у цундапа старого взревел мотор,

И я летел в далёкий край,

И ветер в волосах унёс мою печаль,

Туда где Рай…

«Константин Ступин»

Вспомнилась мне одна из моих любимых песен последних лет. И даже позавидовал летуну, скрывшемуся во мраке ночи. А я тут…

Любопытство меня разрывало буквально на части. Вытащив подругу из канавы, я накинул ей на плечи свою косуху и, забив на неё большой и толстый, ломанул в сторону инспекторов, пытавшихся вытащить моточихлет из зарослей густого кустарника.

Пока бежал, понял, как я хочу начистить морду этому недоумку-гонщику. Было конкретно сыро и неприятно. В кросовках хлюпало. А ещё аромат от меня шёл — мама не горюй. Домой в таком прикиде точно не пустят.

Очертания стального коня показались мне знакомыми. А мелькнувшая в свете фонарика наклейка на баке развеяла мои последние сомнения. Это была Санычевская “Чезетка”. Точнее, теперь уже Чижовская.

— Поймаю, убью, — буркнул я, отходя от мотичихлета и гайцов. — Если успею.

Смотреть без слез на двухколесного стального коня, благодаря которому наша с Санычем юность была наполнена ламповыми и веселыми воспоминаниями, было сложно. Сердце натурально кровью обливалось. Так, по крайней мере, это состояние описывают в книгах.

От удара о землю и кувырков переднее колесо вместе с вилкой чуть ли не в бараний рог загнуло.

Фара, руль, дуги… Легче всё новое купить. Только что движок да глушители целыми казались.

— Не дадут мне Чижа прибить, — пронеслось в голове.

Если Саныча от такой картины кондратий не хватит, то он лично сына придушит. Ещё и будет приговаривать, что имеет полное право мстить за испорченную семейную реликвию.

Размышления прервал длинный гаишник, направивший фонарик мне в лицо.

— Эээ, — возмутился я.

— Чего эээ? — ухмыльнулся тот. — Кто за рулем был? Полюбому не Саныч? Получается, сегодня была очередь Мелкого гарцевать?

Я завис. Обращались явно ко мне. А мою юношескую погремуху, как я справедливо полагал, сейчас в родном селе знали единицы — это Саныч, один из его трактористов да моя бабка. Остальные или умерли, или в город свалили.

— Чего завис, Мелкий? — продолжал издевался гаец. — Скажи ещё, что не признал.

И тут меня, как обухом по голове трахнуло. Именно не ударило, а трахнуло.

— Дяба, ты что ли? — вырвалось у меня.

— Узнал, сволочь. Эх, не быть мне теперь богатым! — то ли издеваясь, то ли радуясь выдал дэпс.

Натурально охерев от такой приятной встречи я протянул другу детства руку. Дяба руку схватил и, отбросив все условности, крепко обнял меня. Правда, поведя носом, и въехав, что источник запаха — я, брезгливо отстранился.

Этой встрече я был действительно рад. Дяба, а в миру Дмитрий Алексеев, был вторым моим закадычным корешем, с которым мы лихо куролесили не только в родном селе, но и в городе. Мы были погодками, а потому и учиться в город поехали вместе. И хотя Диман учился на юрфаке, это не мешало ему нарушать большую часть административного, а порой и уголовного кодекса. Я думал он уже большой человек или как минимум важный начальник.

— А ты как тут? — удивился я, совершенно не обращая внимания на брезгливую мину товарища.

— Да вот так, — хмыкнул Дяба. — Дэн, сходи к машине, покури там, а я чуть попозже приду. Дежурного ток, предупреди. Ок? Насвисти ему что-нибудь, — бросил он своему напарнику. — Я сейчас тут перетру и приду.

Напарник кивнул и испарился. Как тот суслик, который есть, но его не видно.

— Так ты как тут-то? — повторил я свой вопрос. — Ты же юристом хотел быть, ну или как минимум, должен был ментовским начальником стать. Ну, или прокурором.

Дяба хмыкнул, стрельнул у меня сигаретку, отмазавшись, что его в машине остались и, устроившись на развороченной “Чезетке,” начал свой рассказ.

Наши пути разошлись, когда мы учились на третьем курсе. Подругу Дяба нашел. Запала она ему в душу и в другое место тоже. Ну и увлекли его дела алкогольные да постельные. Слегка так. Месяца на три. Подруга тоже не прочь прибухнуть и потрахаться была. Короче очередную сессию мой дружан с треском завалил. Потом была армия, возвращение на гражданку и снова трехмесячный загул.