Путешествие в Париж африканского льва и что из этого последовало

— Простите, — продолжал он, — Медведевых парижские насмешники щадят не больше, чем вас. Я видел в типографии человека, именуемого «медведь» только потому, что он подражает нашему величественному хождению взад и вперед, подобающему существам столь рассудительным, как мы; между тем позорное назначение этого человека состоит лишь в том, чтобы покрывать белую бумагу черными отпечатками, Этим медведям помогают «мартышки»[3], которые хватают буквы и создают то, что у ученых называется «книга».

— Дорогой князь Медведев, какая выгода людям присваивать себе наши свойства?

— Легче прослыть умником, когда называешь себя скотом, чем когда выдаешь себя за гения! А кроме того, люди всегда так хорошо чувствовали наше превосходство, что во все времена они пользовались нами, чтобы облагородить себя. Взгляните на старинные гербы, вы всюду увидите зверей!

Ваше величество, пожелав узнать, как относятся к этому важному вопросу правители севера, я спросил:

— Вы написали об этом своему правительству?

— Медвежий кабинет более горд, чем львиный, — он не признает человека.

— Старая, запорошенная снегом сосулька, вы полагаете, что мой повелитель, лев, не для всех животных — царь?

Не желая отвечать мне, белый медведь принял такую пренебрежительную позу, что одним ударом я разломал железные прутья своих апартаментов. Его высочество, внимательно следивший за нашим спором, поступил точно так же, и я собирался уже отомстить за честь нашей короны, когда ваш августейший сын весьма здраво сказал мне, что в тот момент, когда требуешь объяснений от Парижа, не нужно ссориться с северными державами.

Эта сцена произошла ночью; поэтому достаточно было нам нескольких прыжков, чтобы достичь бульваров, где нас встретили, — дело близилось к рассвету, — такими восклицаниями: «Вот это здорово!» — «Вот так замаскировались!» — «Можно подумать, настоящие звери!»

3. ПРИНЦ ЛЕО ИЗУЧАЕТ ПАРИЖ В ДНИ КАРНАВАЛА, СУЖДЕНИЯ ЕГО ВЫСОЧЕСТВА ОБО ВСЕМ, ЧТО ОН ЗДЕСЬ УВИДЕЛ

Депеша вторая

Ваш сын с присущей ему проницательностью угадал, что сейчас карнавал в полном разгаре и что мы можем всюду ходить, не подвергаясь никакой опасности. Впоследствии я расскажу Вам про карнавал. Нам было чрезвычайно трудно изъясняться: мы не знаем здешних обычаев и языка. Вот каким образом мы вышли из затруднения...

(Депеша прервана из-за холода.)

Первое письмо принца Лео его отцу королю

Дорогой и августейший отец!

Вы так мало дали мне валюты, что мне трудно вести в Париже образ жизни, соответствующий моему рангу. Едва лапы мои коснулись бульваров, я уже понял, до чего эта столица не похожа на пустыню. Здесь все продается и все покупается. Чтобы напиться, надо платить, жить впроголодь стоит дорого, а чтобы наесться, для этого требуются непомерные расходы. Мы вместе с тигром в сопровождении умной собаки объехали все бульвары, и никто не обратил на нас внимания, до такой степени мы похожи на людей, среди которых мы отыскивали так называемых львов. Собака, хорошо знавшая Париж, согласилась служить нам гидом и толмачом. Итак, у нас имеется переводчик и нас принимают, как и наших противников, за людей, переодетых животными. Если бы вы, ваше величество, знали, что такое Париж, вы не стали бы мистифицировать меня и давать мне дипломатическое поручение. Чтобы выполнить его удовлетворительно, мне иногда придется, опасаюсь я, ронять свое достоинство. Попав на Итальянский бульвар, я счел необходимым последовать моде и закурить сигару, но так расчихался, что произвел настоящую сенсацию. Какой-то фельетонист, проходя мимо и увидав мою гриву, сказал:

— В конце концов эти молодые люди станут похожи на настоящих львов.

— Вопрос распутывается, — сказал я своему тигру.

— Я полагаю, — заметил тогда пес, — лучше было бы, если бы он наподобие восточного вопроса подольше оставался запутанным.

Пес этот, ваше величество, каждую минуту дает нам доказательства своего высокого ума; поэтому вы не удивитесь тому, что он служит в знаменитом учреждении, помещающемся на Иерусалимской улице[4], которое окружает иностранцев, посещающих Францию, заботами и вниманием.

Он провел нас, о чем я вам только что докладывал, на Итальянский бульвар; там, как и на всех бульварах этого большого города, природе предоставлена незначительная роль. Конечно, там есть деревья, но что это за деревья! Вместо чистого воздуха — дым, вместо росы — пыль; поэтому листья не шире моих когтей.

Кроме того, Париж лишен какого бы то ни было величия: все имеет здесь жалкий вид; еда здесь очень скудная. Я зашел позавтракать в кафе, и мы заказали себе лошадь, но лакей до такой степени изумился, что мы, воспользовавшись его растерянностью, унесли его самого и съели в сторонке. Наш пес советовал не повторять этой проделки, предупредив нас, что подобные вольности могут привести нас в полицию. Сказав так, пес принял от нас кость и без дальнейших слов полакомился ею.