Путешествие в рабочий дом и обратно

На заводе по производству пеноблоков из бетона работали 4 человека – я, он (его звали Рома) и 2 пидараса. Пидарасами они были не потому что занимались гомосексуальным сексом, а потому что так относились к людям и к друг другу. Один был адыг, то есть уроженец адыгеи, другой с Краснодара, кубаноид, если можно так назвать не самых лучших представителей среды обитания на юге России. Их задачей было выдрочить меня и Рому. Вся территория производства, замаскированная под производство дома, была под столбами камер видеонаблюдения. Роме нужно было отправлять деньги семье – жене и ребёнку, но рабочий дом – такая система, где твои личные человеческие мотивы никому не интересны, а он ещё скрывал это, и его излишняя экономия заключалась в стрельбе сигарет, спичек и нелицеприятном страдании, выводившем всех из себя.

Я был первое время на стороне Ромы – я всегда старался на первом «проверочном» этапе поддерживать людей, но он уже перешёл все мои личные установленные пределы. А также пределы адыга. Сам Рома был наполовину черкес, но его проблемы были настолько неприкрыто продуманы, что он, то заявлял что мы с ним виделись, когда он служил в Чечне – я был там же в 34-й группе, и водил отряд ну и какая-то дальнейшая история, связанная с этим, когда у человека есть неприкрытая душевная рана личного характера, то рвался на волю. Потом вновь успокаивался, сохраняя ответственность и продолжая непрерывно стрелять сигареты. Моя же битва состояла в войне с пидарасами методом упорного труда и уступок. Рома был в шатком положении после ряда конфликтов с нами. На утро одного рабочего дня он пошёл на то, чтобы пользуясь своим положением жаловальщика в доме, соврать, что майка которую подарил мне адыг (у меня их было на тот момент 2 футболки – в одной я ходил а другой вытирался после душа, и так по кругу ) принадлежит ему, и даже несмотря на крепкую пятимесячную репутацию адыга, также подтверждавшего что майка (разумеется перемещением вещей по наследству) его.

Последний день обещал уже с утра быть для Ромы тяжёлым – мы просто ингорировали его и вместе с его просьбами. Я уже спелся с адыгом и думал что мы с ребятами вполне даже и подружились, я простил Рому дав ему кусок хлеба и начав угощать сигаретами, но жизнь расставила всё по своим местам.

Москвич (начальник стройки) привёз 2 рации для удобства связи при подаче бетона на второй этаж здания, с чехлами чёрного и розового цвета. Саня (второй рабочий) бывший там начальником участка сразу схватил чёрный, а адыгу Руслану достались розовые цвета. И у них, прежде державшихся друг друга в подобных конфликтах, возник спор уступок. Адыг сказал что носить розовый чехол это западло, но Саня тоже не соглашался брать его. Добавлю, что один из них был КМС по армейскому рукопашному бою, а второй просто плотного тяжёлого телосложения. И адыг, всё время терроризирующий нас с Ромой не давая нам времени поесть, мотивируя дополнительной отработкой сверх установленного времени, сегодня уступивший мне в этом вопросе, решил отомстить, сказав что я должен остаться на 45 минут. Они быстро придумали что я должен буду разобрать поддоны, на поддонах же лежал мусор – коробка от вентилятора, несколько коробок от раций и пресловутый чехольчик. Я просто взял мусорные коробки и отнёс их вместе с чехольчиком на мусорку, им же начал говорить что я отдал их розовое недоразумение какому-то деду, проходившему мимо с тележкой. В итоге адыг отпустил меня без работы, но узнав о том, что я выкинул чехол начал вопить что он стоит 499 рублей и я должен забрать его из мусорки обратно. Я же, уже уверовавший в полное отсутствие какой-либо чести у этих людей, вышел из ворот дома, прошёл по темноте несколько домов и растворился в Краснодаре

Глава 7. Калмык

Как я попал в Краснодар. Сидя на центральной Соборной площади Ростова, рядом с большим православным храмом, я попивал вишнёвое пивко и думал о том, скоро ли придёт человек, который обещал мне в неявной форме появиться на том же месте после совместного побега с одного реабилитационного центра. Центральной она была для всякого рода асоциальных элементов – бомжей, алкашей, волонтёров, ищущих людей для рабочих домов. В голове было желание начать новую «мирскую» жизнь, вдохновлённое прощальным поцелуем одной сестры из прошлого дома, и записанным на бумажке телефоном другой. Но блаженное состояние было прервано знакомым лицом. Парень со стройки где я работал от прошлого реабилитационного центра был ещё и волонтёром, и расклеивая визитки недалеко от меня, узнал меня.