Путешествие в Рай-Город

Отойдя немного, он стал с тоской прогуливаться по огороженному огромному двору гостиницы, прошёл к статуе Шарля де Голля, и уже оттуда посмотрел вверх на окно номера, где ещё вчера жил.

В окне стояла Вероника. Нет, возможно, это была уже и не Вероника. Скорее всего, она уже покинула Москву. Но чей-то женский силуэт виднелся в не зашторенном проёме окна. И Диме хотелось, чтобы это всё-таки была Вероника, и чтобы она хотя бы сейчас, с высоты своего положения, из дорогого номера роскошной гостиницы, смотрела на него, пусть без любви и даже без любопытства, но хотя бы просто так, как смотрят на уличный пейзаж, частью которого он теперь был. Ему всё же хотелось, чтобы Вероника заметила его из своей уютной и благополучной дали и позвала его к себе. Но он понимал, что это глупое мечтание. Больше всего на свете Вероника, кажется, любила деньги…

– Вот бы мне рублей … миллионов десять! – вдруг с какой-то досадой, горечью, но одновременно с пламенной надеждой и верой, что такое возможно, подумал Дима.

Он снова глянул через плечо на силуэт девушки в окне их номера, который почему-то всё-таки был похож на Веронику, и побрёл прочь.

Полночи он снова шёл наугад сквозь поднявшуюся пургу и вьюгу, кутаясь в своё демисезонное пальтецо, которое для таких длительных прогулок по московскому морозцу явно не годилось. Каким-то чудом выгреб он на ту же самую ночлежку, что было уже совершенно непостижимо и невероятно.

Ни денег, ни чего-нибудь стоящего у Димы теперь не было, но голод и холод придали ему решимости проситься на постой.

– Пустите меня, пожалуйста! – попросил он у администраторши, уже другой, потому что те, видно, работали посменно.

– Триста рублей, – ответила она ему безо всяких эмоций из-за своего столика.

– Я у вас вчера здесь ночевал!.. У меня все вещи ночью украли! – попытался надавить ей на жалость Дима.

– И что?! – невозмутимо ответила та. – Тут и не такое бывает! Плати триста рублей и ночуй! Нет?!.. Тогда вали отсюда!..

– Давайте я вам туалет вымою! – вдруг, сам не ожидая, что скажет такое, выпалил Дима: воспоминания о стылой и промозглой улице, где его уж точно ничего хорошего не ждало, заставили его предлагать всё, что на ум придёт.

Администраторша переглянулась с сидевшей рядом с ней уборщицей, потом, после долгой паузы, произнесла:

– Ну, хорошо! Только спать ляжешь после того, как мы проверим, что ты там наубирал! Ясно?!..

– Ясно! – обрадовался Дима.

– Но учти! – видя его радость, осадила его администраторша. – Убирай тщательно! Так, будто языком всё вылизал, понял?!

– Понял! – озадаченно кивнул Дима, содрогнувшись при воспоминании о состоянии сортира…

Спать он лёг лишь к пяти часам утра, действительно выдраив туалет на совесть, так, как он не блестел, наверное, со времён основания богадельни, и, едва коснулся вонючей, засаленной подушки без наволочки, тут же отлетел в царство Морфея…

Перед самым сном он только и успел подумать, что неплохо было бы разжиться миллионами десятью, а ещё… Ещё ему понравилась сегодняшняя администраторша. Волевая, непреклонная, по всему чувствовалось, что она крепко стоит в жизни на ногах. «Вот бы найти бабу такую: богатую, волевую, властную!» – промелькнуло у него в голове последнее осознанное желание.

Глава 02

Диме приснился ангел.

Чтобы не блуждать впотьмах догадок, он так и спросил его:

– Ты ангел?

– Ну, ангел, – согласился тот. – Меня зовут Летарген!

– А зачем ты мне снишься, разве я это заслужил?!..

– Знаешь, я тебе уже второй раз подряд снюсь! – возмутился тот вместо ответа. – Первый раз приснился в ночлежке после уборки тобой сортира, а второй раз – сейчас, на квартире Вероники после того, как ты обдолбался «молочком» …

– Вот как?! – удивился Дима.

– Да, вот так! – подтвердил ангел. Он был серьёзен. – Сюжет абсолютно идентичный, фактически я просто вернул тебя в тот же сон, и повторяю его снова…

– Зачем? – удивился Дима.

– Потому что у меня задание!.. В первый раз не получилось: ты выбрал не ту дверь!.. Да я тогда ещё подумал: свобода воли – табу! А к тому же впадать в летаргический сон в ночлежке – не самая здравая идея!..

– В летаргический сон?! – удивился, почему-то развеселившись, Дима.