Путешествие в Россию

Хотя такое положение поддерживается и сохраняется активной пропагандой, оно представляет собой, однако, и естественную реакцию на былую восторженную, сентиментальную и пошлую лживость любовных отношений. Когда новые реформаторы полагают, что этот этап развития эротики, который я назвал бы естественнонаучным, представляет собой разумный переход к здоровой, новой, естественной любви, стоит надеяться вместе с ними. Но если они думают, что между людьми возможна естественная любовь без пугающего их «метафизического», они ошибаются. Эротическая связь, ограничивающаяся лишь телом и сознанием, выглядит именно так, как она описана выше. К счастью, у человека есть способность вырастать из подросткового сексуального просвещения и наивности разогретого материализма. Даже если он абсолютно отрицает «душу», в одном вопросе она рано или поздно проявит себя – в любви…

XIII Церковь, атеизм, религиозная политика (Перевод Никиты Печунова)

Frankfurter Zeitung, 7.12.1926

Между идеей о том, что религия – это «яд», и враждебной деятельностью, направленной против тех, кто этот яд создает и распространяет, существует разница: в Советской России церковь не преследуют. Борьба ведется против ее власти и влияния. С Богом не ведут войну, пытаются доказать, что его просто нет. Церкви не разрушают – их превращают в музеи. За веру не наказывают – ее стремятся искоренить. Запрещаются только те религиозные демонстрации, которые направлены или могут быть направлены против государства. Никто не станет препятствовать крестному ходу – скорее попытаются доказать, что это глупость. Методы борьбы с церковью больше профилактические, чем хирургические. Для молодежи религиозная активность может иметь неприятные последствия. Людей старшего поколения разве что поднимут на смех. Насмешки – самое сильное оружие, которое государство использует против церкви. На левой стене второго Дома Советов, где раньше была чудотворная Иверская икона Пресвятой Богородицы, теперь красуется надпись золотом «Религия – опиум для народа». (Кстати сказать, сама икона переехала в отдельную часовню в двадцати шагах от Кремлевских ворот, и ей до сих пор усердно поклоняются.) Но даже эта цитата – устаревшая примета первых побед революции. Сегодня между государством и церковью действует перемирие. А иногда и дружба: религиозные меньшинства, например, пользуются в новой России несравненно большей свободой, чем прежде. У малых конфессий и у великой Революции был общий враг: ортодоксальный царизм. Постановление Тринадцатого съезда партии об обращении с сектами гласит: «Особо внимательное отношение необходимо к сектантам, из которых многие подвергались жесточайшим преследованиям со стороны царизма и в среде которых замечается много активности. Умелым подходом надо добиться того, чтобы направить в русло советской работы имеющиеся среди сектантов значительные хозяйственно-культурные элементы»[29].

Основание Всероссийского сельскохозяйственного союза меннонитов, устав которого пропитан реакционным духом, было одобрено правительством в 1923 году – и только сегодня, когда коммунистическая пропаганда среди бедных и зажиточных крестьян-меннонитов добивается определенных успехов, начинается его реорганизация. В Москве среди прочих религиозных журналов выходит ежемесячное издание адвентистов седьмого дня, которое не только активно пропагандирует чтение Библии дома, но и вообще не несет в себе ничего революционного. Магометане, иудеи, духоборцы, молокане – все известные и неизвестные конфессии, которыми так богата Россия, живут свободно и совершенно оправились от преследований времен царизма – под властью убежденных атеистов. Так кто посмеет утверждать, что советское правительство преследует верующих?

Пропаганда ведется против самой религии. Это очевидное следствие «диалектического материализма». Она предметна, хладнокровна, объективна. И не вина пропагандистов, что она перерастает в агрессию. Во-первых, из всех методов перевоспитания антирелигиозная пропаганда по сути своей наименее деликатна. Легче ранить чувства, чем, например, взгляды. Во-вторых: миссионеры атеизма не способны щадить то, с чем должны бороться. Искать научно обоснованный «нерв» в каждом метафизическом проявлении жизни – их долг, их профессия. Так что вроде и стараются не «играть на нервах». Но за религиозные струны дергать продолжают.