Путешествие в Россию

Персы легко узнавались по овальным вытянутым лицам, длинным носам с горбинкой, блестящим глазам, густым черным бородам и благородству восточного типа лиц. Даже если не обращать внимания на характерные конические каракулевые шапки, шелковые полосатые одежды и кашемировые пояса, их можно было сразу узнать. Были здесь и армяне, одетые в узкие куртки с широкими рукавами, черкесы с осиными талиями и большими меховыми папахами на головах. Я жадно искал глазами китайцев, особенно когда дошел до квартала торговли чаем. Тут я подумал, что пришел, наконец, момент осуществиться моей мечте: я увидел лавки с остроконечными крышами, решетчатыми оградами с выпиленными пазами, с которых улыбаются толстячки и которые создают впечатление, что мановением волшебной палочки вы оказываетесь в городе Поднебесной империи. Но на пороге магазинов, за прилавками я, к сожалению моему, видел только откровенно русские лица. Ни малейшей косички, ни одного лица с узкими глазами и бровями домиком, ни шапок в форме крышки, ни одежд из голубого или фиолетового шелка — китайцев не было! Не понимаю, на каком основании зиждилась во мне уверенность увидеть здесь эти причудливые фигуры, о которых мы имеем представление только по рисункам на ширмах и фарфоровых вазах. Не задумываясь об огромном расстоянии, которое отделяет Нижний Новгород от китайской границы, я как сущий невежда подумал, что торговцы Срединной империи сами привезут чай на ярмарку. Известная нелюбовь китайцев выезжать из своей страны и оказываться среди варваров могла бы предостеречь меня от подобной фантазии, но эта мысль так твердо вошла мне в голову, что я, не веря своим глазам, несколько раз расспрашивал о китайцах. Оказывается, уже три года, как они не появлялись на ярмарке, а в этом году приехал все-таки один китаец, да и тот, чтобы избавиться от назойливых любопытных, в конце концов облачился в европейский костюм. На следующую ярмарку ожидался еще один китаец, но наверняка сказать никто ничего не мог. Эти сведения дал мне очень обязательный и учтивый торговец, у которого я решил запастись чаем, а узнав, что я французский писатель, он убедил меня купить «пеко», примешав к нему одну-две горсти цветов с белыми тычинками. Кроме того, я получил от него в подарок плитку чая, с одной стороны которой была этикетка с китайской надписью, а с другой — печать из красного воска таможенных властей Кяхты[203], последнего русского города перед китайской границей. Эта плитка содержала огромное количество спрессованных листьев чая и походила на бронзовую или из зеленого порфира пластинку. Этот чай маньчжурские татары пьют во время кочевий по степям. Они делают из него напиток вроде супа с маслом, о чем рассказывает в своем интереснейшем описании отец Гук.

Неподалеку от китайского квартала — так его называют в Нижнем Новгороде — находятся лавки восточных товаров. Не увидев собственными глазами, невозможно себе представить, как изящны эти эфенди[204] в шелковых кафтанах с кашемировыми поясами и заткнутыми за них кинжалами. Они с самым презрительным хладнокровием восседают на диванах среди разложенной парчи, бархата, шелков, цветастых тканей, газа с золотыми и серебряными нитями, персидских ковров, пунцовых сукон, вышитых, без всякого сомнения, пальцами плененных пери[205], трубок, наргиле из хорассанской стали, янтарных четок, флаконов с эфирными маслами, инкрустированных перламутром табуреток, туфель с золотыми узорами, способными привести в экстаз любого колориста.

Теперь даже не знаю, каким бы воспользоваться переходом, чтобы рассказать кое-что еще: если совсем опустить эту подробность, картина ярмарки не будет полной. Не имея ни малейшего представления об их назначении, я давно уже замечал то здесь, то там на своем пути побеленные известью башенки, в которых были сделаны забранные в решетку или с резной дверцей глазки. В нижней их части в раскрытую настежь дверь виднелась уходящая под землю винтовая лестница. Были ли это караульные помещения, или подземные склады, или сокращающие дорогу переходы? Догадаться было невозможно. Наконец я попытался сойти вниз по одной из таких лестниц, и никто мне в этом не воспрепятствовал. Спустившись до конца по спирали лестницы, я увидел вымощенный плитами бесконечный коридор. Его своды терялись где-то в глубине. По одной стороне коридора шел ряд кабин без дверей.

В некоторых из них, видимо предназначавшихся для мусульман, были подвешены сосуды для омовений. Воздух и свет проходили через уже описанные мною глазки. Каждую ночь поднимались затворы и эти помещения промывались сильной струей речной воды. Это гигантское и необычное сооружение, может быть единственное в своем роде во всем мире, благодаря такой ассенизационной системе много раз изгоняло из этих мест холеру и чуму, а ведь в течение шести недель в году им пользуются более четырехсот тысяч человек. Построил эти помещения французский инженер господин деБетанкур.