Путешествие в Шахристан

 - Ну да, типа того. Помогаю косоглазым, можно сказать. Эмиры же правят ими по беспределу, так что кто им поможет кроме меня-то! Я вообще косоглазых страсть как люблю. Думаю, вообще вся сила Шахристана должна быть только в этой... в могонаци... многонассы... короче, в том, чтобы шахраи степнякам дань платили и не возбухали бы, если косоглазенькие какого шахрая невзначай прирежут. Подумаешь, делов-то! Я бы лично за шахрая в такой ситуации и шиша ломаного не дал! Но нет, сейчас всё не так, всё не так... Потому что степняки честные и бесхитростные. А шахраи - ленивые пьяницы хитрож... - Кувырдак перехватил взгляд графа и точно уловил его безмолвное 'Не лайся при даме!', а потому продолжил чуть спокойнее. - Очень хитрые, короче. На весь эмират, поди, одни степняки и вкалывают. И всегда так было. Слышали про битву в Домашней Степи? Ржачная история, в натуре! Так вот, даже там, если почитать секретные источники, воевали караканцы с караканцами. А шахраи так, рядом стояли, стрелы подавали, прятались за караканскими спинами. Я это точно знаю. Я вообще много чего знаю. Если бы не ихние бумажки, я бы вообще офицером мог бы быть. Засланцем! Но нет, не подхожу я по ихним бумажкам...

             Надо сказать, что Кувырдак не одобрял шахрайского образа жизни ещё более, чем Ля Ляфа-апа, что и не преминул высказать со всей откровенностью во время очередного застолья:

 - Народовластие, гильдии - всё это разгильдяйство... Порядок должен быть настоящим, крепкая рука должна быть! Нужно, чтобы каждый безропотно повиновался начальнику. А начальник - своему начальнику. А все начальники - мн... ну, правителю, который за долгие десятилетия правления смог показать себя молодым и энергичным лидером. Так, чтобы если сказано делать - то делали. Если сказано молчать - то молчали. И не рассуждали бы, как начальник правит, куда он деньги тратит и о чём думает. Не подчиненного ума это дело! И если все вот так, как я сказал, жить будут, тогда и наступит всем щастье...

 - Всем начальниками, то есть?

 - Всем!!! Ведь единственное щастье подчиненного - угождать своему начальнику. И других мыслей у подчиненного быть не должно. А если он этого не понимает, значит он плохой подчиненный. И плохой человек.

 - А как же свобода...

 - В сортире я видал эту свободу! От свободы одни беды и неустройство. Ведь если человек свободный - он непременно бедный. И только когда над человеком крепкий начальник появляется, только тогда он богатеть начинает!

 - Начальник?

 - Человек! Человек, говорю, богатеть начинает...

 - А...

 - А если он этого не понимает, значит он плохой подчиненный и плохой человек. Если начальник сказал 'жизнь стала лучше' - значит, жизнь стала лучше. Иногда просто подчиненный слишком глуп, чтобы понять, насколько ему, подчиненному, на самом-то деле лучше жить стало. А начальник умнее, ему виднее. Потому не верить начальнику - это страшный порок, развращающий человека, развращающий общество...

 - Думаю, не все одобрят такую организациею публичного управления в государстве, - всё же не мог согласиться я с нашим словоохотливым проводником.

 - - А кто их слушать будет? -- усмехнулся тот. - Всем несогласным по двушечке влепить - всего и делов-то! И нечего сопли жевать. По двушечке - и по этапу!

 - В острог, что ли? -- удивился граф.

 - На зону, в натуре! А ещё лучше, пусть десятерик помотают. Не, ну если недовольный своё раскаяние государю деятельно выкажет - тогда другой базар... - Кувырдак изобразил жест, словно бы отсчитывает невидимые монеты.

 - Если столь суровые экзекуции ждут даже инакомыслящих, то казнокрады, наверное, должны и вовсе приходить в трепет от ожидающего их наказания?

 - Эээ.... вот здесь как раз торопиться не надо... - как-то сразу сник Кувырдак. - Не надо устраивать охоту на ведьм. И на колдунов. И на казнокрадов. Казнокрад, думаю, всегда является самым эффективным управленцем. Его вину сперва надо тщательно доказать, а потом уже строгий выговор ему выносить. Может быть, человек и не виноват, что казённые деньги пропали! Может, они сами испарились! Вы слышали про сверхтекучесть денег?

 - Сверхтекучесть денег?! - боярин Никодим уставился на Кувырдака с любопытством, смешанным, как мне показалось, с изрядной долей брезгливости. - Надо будет лукоморскому боярству рассказать... для потехи исключительно... - Никодим осёкся под тяжёлым взглядом Рассобачинского.

 - А чё, лучше шило в стенку и на боковую залечь?

 - А и погаными же словами ты лаешься, мил человек, - покачал головой боярин. - Я хоть и половины не понимаю, но аж срамно слушать!

 - Ну от чего же сразу 'погаными'? - скривился Кувырдак, от чего сделался особенно похожим на какого-то мелкого, но кровожадного грызуна. - Именно так, думаю, и должен выражаться настоящий великий правитель, чтобы быть ближе к своему народу.

 - А почему 'настоящий великий правитель' должен так плохо думать о своём народе? - усмехнулся Пётр Семёнович, понимавший причудливое наречие нашего проводника куда лучше, чем мы с боярином.