Путешествие в слово

Фраза как фраза, которой великий русский писатель охарактеризовал персонаж повести Агафью Федосеевну:

Она сплетничала и ела вареные бураки по утрам и отлично хорошо ругалась – и при всех этих разнообразных занятиях лицо ее ни на минуту не изменяло своего выражения, что обыкновенно могут показывать одни только женщины.

Переводчики, получив текст, приступили к работе.

Если в английском варианте мало что изменилось, то уже в немецком сдержанное слово сплетничала превратилось в выразительное трепалась, а лицо – оно оставалось совсем без выражения, так, как это умеет каждая женщина.

Следующим звеном в этой цепочке оказался японский язык. Присущая ему изысканность побудила специалиста заменить эмоциональное трепалась более нейтральным болтала, а энергичное ругалась мягким злословила.

В арабском языке гоголевский персонаж уже не просто «болтал», но «болтал языком», и не просто «злословил», а стал, конечно, «извергать страшные проклятия».

Принявший эстафету француз заключил первый этап лингвистического опыта так: Она имела привычку чесать языком, когда ела свекольный бульон; из ее рта вылетал поток отборных словечек, и все это без малейшего выражения на лице. Так поступают все женщины.

Хотя вариант этого фрагмента уже значительно разнился от оригинала, злоключения перевода по-настоящему только начинались.

Пройдя через индонезийский язык, в котором личные местоимения он и она обозначаются одним и тем же словом, затем через голландский и турецкий, фраза трансформировалась так; В то время как женщина, поедая жидкое свекольное варево, отпускала ругательства, мужчина занимался болтовней. Они делали это, не выказывая своих чувств, кап принято у женщин.

На испанском ничего не изменилось, разве что вместо слова отпускала употребили выбрасывала. С испанского на язык йоруба переводил житель Судана: он отнесся к делу творчески, переиначив конкретное варево из свеклы на общее варево из плодов земли, а общее занимался болтовней на конкретное хвастал своими мнимыми подвигами.

Следующий переводчик, владеющий языком йоруба, вернул текст к английскому языку, привнеся свои лексические поправки. К плодам земли он сделал уточнение – фрукты, выбрасывала ругательства скорректировал как выбрасывала нехорошие штуки, выражение хвастал своими мнимыми подвигами передал английской идиомой бил в литавры.

Новое прочтение гоголевского отрывка было в дальнейшем переведено с английского на язык африканского племени бамбара, с него опять на французский, где штуки преобразились в вещи, и после этого на итальянский: Ока пила компот и выбрасывала из дома ненужные вещи, а он бил в тамтам, выражая почти женский восторг.

Причины такой трансформации очевидны. Жидкое варево из фруктов, конечно, компот! Бил в литавры совсем не обязательно понимать только в переносном смысле. А где литавры, там и тамтам!

Развитие нового направления мыслей происходило абсолютно логично. На чешском ненужные вещи были переведены проще – старье, под влиянием тамтамов дом уменьшился до хижины, а женский восторг заменило краткое и исчерпывающее восторженно. Норвежец решительно исправил чешский вариант: не восторженно, а радостно. Швед внес стилистическую стройность деепричастным оборотом: Выпив компот, она… и т. д.

И вот наступила заключительная фаза эксперимента – сопоставление отрывка с языком оригинала. Теперь, после добросовестных усилий двух десятков переводчиков, пройдя через традиции, законы, характер и особенности различных языков, гоголевская фраза трансформировалась в нелепые до смешного строки.

Выпив компот, она выбросила из хижины старье, а он радостно забил в тамтам.

Цепочка замкнулась. Сработал механизм «испорченного телефона».

Из тридцати четырех слов оригинала к финишу пришло только одно: личное местоимение она, ну, а процент правильно переведенной мысли был сведен дружным коллективом переводчиков к нулю. Единственно, что утешает – так это то, что переводческий эксперимент был проведен не при жизни Николая Васильевича Гоголя. Кто возьмется подсчитать, еколько допущено переводчиками «ляпов», вольных или невольных, из-за неосторожного, неумелого обращения со словом?

Появился на свет белый носорог – жертва неверного перевода с голландского языка на английский; на самом же деле он – широкогубый носорог.

Анекдотические метаморфозы претерпело название известной оперы «Немая из Портачи». По-французски немая – muette («мюэт»). И вот читаем текст: «Из Мюти попурри делает, пиано добивается не рукою, а педалью», в котором имя нарицательное немая превратилось под пером переводчика в имя личное, Как такое случилось? Очень даже просто. Переводчик пропустил кавычки, и из muette получил какого-то «Мюти». Сей несчастный мужского рода субъект (чем не мифический подпоручик Киже?) фигурирует и в именном указателе. Зато «для равновесия» композитор Марчелло был заключен в кавычки и выдан читателю как название произведения.

Слабое знание языка собеседника всегда приводит к недоразумениям, иногда потешным, иногда влекущим за собой неприятные последствия.