Путешествие в страну И… Философско-приключенческий роман

– Так вот, мой дорогой друг, – он сделал паузу, ожидая, когда я вернусь наружу, -… мучили мы его… нашего Лешеньку. Испил он горькую свою чашу до дна, до самой последней капли. Сильно кричал вначале. Боли-то раньше не знал он, а тут… Выходило из него через этот крик все худое. Очищался, значит. Много в нем было всего. А мы и не торопились никуда. Силы восстановит, возвратится к жизни, а мы – опять… Кричит. Не отпускает, видать прежняя жизнь-то. После спокойнее стал становиться, покорнее, что ли. Видения стали ему являться, беседовать с кем-то невидимым взялся. Жизнь свою стал рассказывать этому невидимому. Многое чего мы тогда о нем узнали. Смеяться стал, вспоминает что-то и смеется сам себе. Мы опять же – никуда не торопимся. И вот видим – затих, стал муки молча сносить, помогать нам даже взялся. Советует нам – как лучше сделать. Тут уж мы понемногу освобождать его стали. Выпустили наружу, смотрим – как он? Сидит, мой золотой, глядит на солнышко – улыбается детской улыбкой. Счастливый! Понемногу разговариваем с ним,  – а то ведь забыл кто он и что он. Обучаем его новой жизни, новым правилам. Вот так и обновили нашего мальчика…

Меня стала бить дрожь. А еще я вспомнил себя, того который был совсем недавно. Я ведь тоже “обновился” похожим образом, тоже был “лешенькой”, пришедшим за “денежкой”. Вышло из меня нечто “худое”, и сам я вышел из себя и пошел прочь… А куда?

Чтобы отвлечься от обуревавших душу воспоминаний, я представил себе некую нередко встречающуюся разновидность нашего офицера полиции. Физиономия препротивная – тупая, наглая, бесчувственная. Подумалось – а может быть, уж не так и не прав этот “инспектор по кадрам”? Взял некоторым образом “на аутсорсинг” функцию вершителя очищающего страдания. Особой жалости к такому “лешеньке” я в себе не заметил…

А как же Оксана? Неужели и с ней так же? Спросить об этом я не мог. Зато смог о другом:

– А как же – “верующий”-то ваш с тем начальником договорился?

– А-а, этот? Так я же и был им! – он довольно засмеялся. – Там все намного проще происходило. Испросил я у батюшки Дмитрия Василича благословения – дело важное, в случае неудачи предстану пред Хозяином, а он неудач не признает. И поехали мы с нашей Оксанушкой в мир этот далекий. Не устоял жирный боров перед красавицей. Встречу назначил, квартирку подобрал получше, день рожденья с ней решил, видите ли, отметить. Прилетел голубок, а там я сижу… с подарком. Назад ноги его уже не идут. Да и не смогли бы пойти…  Смотрит на меня, моргает, извилину свою единственную напряг. Я ему и говорю: ”Откроем подарочек-то, уважаемый?”. Он, хоть и боится, но соглашается. Открыл я, и что же видим… Головушка нашей-то красавицы в коробке мирно устроилась. Выражение – ужас какое. Он так и брякнулся без сознания. Еще бы! Материалист-атеист еще тот оказался! Жалко свою душонку-то жирную раньше времени боженьке отдавать. Пришел в себя, попил водички, сходил под себя – извиняюсь за подробность. Спрашиваю его: ”А знаешь ли ты, уважаемый, фермера одного?” “Знаю” – дрожит весь. “Неужели-таки знаешь?” – достаю такую новенькую ножовочку. “Нет, клянусь, не знаю!” “Правду ли говоришь?” “Вот те крест!” – и перекрестился бес окаянный. “А твои архаровцы – знают ли сего фермера?” “Вот те крест, не знают и не узнают никогда!” – и еще раз перекрестился, бес окаянный. Я ножовку спрятал: ”Сходи свечку поставь хранителю, что заново сегодня на свет божий появился”. С тех пор и не стало нас для него и его для нас.

Он помолчал.

– А с Оксанушкой перед этим пришлось также немного поработать, не желала красу свою отдавать борову. Ну да что не сделаешь ради блага простого народа!