Путешествие в страну Офир

– Да ведь кто-то с корабля, прибывшего из Севильи в Палос, передал Рыжему известие, что матушка его тяжело больна. Вот он и отпросился на берег, чтобы обо всем разузнать подробнее. Или, кажется, передать с этим человеком матушке деньги… Ведь после чумы в живых остались только он да его старушка мать… Вот он и хотел ей поскорее деньги переправить, ведь корабль этот сегодня же отплывает в Севилью…

– Что-то на него это не похоже… Он скорее с матери сдерет последнее… Но дело не в Рыжем. Что было потом? – спросил капитан.

– Нет, дело как раз в Рыжем! – обрадованно подхватил Хуанито. – Если бы не Рыжий, все было бы как надо! А Рыжий сказал, что, когда Руппи нарядили, как ему положено, все поняли, какого он роду… И что про деревушку Анастаджо Руппи все наврал. И что простым матросом он просто прикидывался… И что у него было письмо от папы к императору, а этот, в высоких сапогах, все выслушал да еще потом по три раза переспрашивал. Они с сеньором эскривано долго о Франческо говорили. Не успел он уйти, как вернулись вы с сеньором Бьярном…

– Лучше, конечно, если бы с этим, в высоких сапогах, беседовал кто-нибудь другой, а не сеньор Гарсиа! – подымаясь в среднюю, пробормотал капитан, пропуская вперед Северянина. – И все-таки хотелось бы узнать, императорский это человек или папский.

– Да папский, безусловно! – успокаивал его Северянин. – Слышал бы ты, с каким гневом Карл говорил об этом мерзавце! До моего прихода он ни о чем и не знал. – А когда он побывал на «Геновеве»? – обратился он к Хуанито. – Я говорю об этом, в сапогах…

– Только что пробили вторые склянки, – шмыгая носом, ответил мальчишка.

В средней каюте еще не были убраны со стола чаши и блюда. Настроение, как видно, у всех было хорошее. Только сеньор Гарсиа держался в стороне, дожидаясь, пока каюту приведут в порядок.

Капитан коротко сообщил о злоключениях Франческо Руппи.

– Кто мне сможет толково и обстоятельно рассказать о человеке в высоких сапогах? – спросил он. – Ты, сеньор эскривано?

– Сначала расскажу все, что узнал от матросов, – отозвался сеньор Гарсиа. – Человек этот сообщил, что давно знает сеньора Руппи, а когда Рыжий стал ему плести эти басни о папе, о его послании к императору, о шести кораблях, тот, в высоких сапогах, заметно оживился… Так говорят матросы. Но тут вошел я и несколько огорчил его, пояснив, что эти истории, рассказанные Рыжим, – всего-навсего выдумки одного забавного мальчишки. Я спросил этого, в сапогах, как его зовут и что нужно передать от него Руппи. Он пробормотал что-то невнятное, пообещал, что наведается на «Геновеву» позже, и без всяких сходней спрыгнул в свою шлюпку. Гребцов с ним было пятеро.

– Папский, – повернувшись к капитану, сказал Северянин. – И мне думается, что это те самые пятеро…

– Не знаю, – возразил капитан. – А зачем разрешили или, вернее, кто разрешил этому Рыжему сойти на берег? – строго спросил он.

– Тут отчасти была моя вина, – заявил сеньор Гарсиа, выступая вперед и словно пытаясь заслонить остальных от гнева капитана. – Мы привыкли считать, что этот Катаро или, как его все называют, Рыжий только и помешан на деньгах, и поражались: ведь у него ни жены, ни детей нет, копить деньги не для кого! А вот выяснилось, что он очень хороший сын… Пожалуй, многое ему за это простится. Родом он из Севильи, а там после чумы…

– Об этом я уже слыхал, – перебил его капитан. – Интересно мне только, с кем Рыжий решится переправить своей матушке деньги. Разве что сам отпросится в Севилью?.. А вот на берег без моего ведома никого отпускать не следовало… Тем более…

Однако, увидев расстроенное лицо сеньора Гарсиа, капитан только махнул рукой.

– Папский это был человек или императорский, нам, вероятно, пояснит уже сам Руппи, – сказал он, спускаясь в шлюпку вместе с Северянином. – А сейчас нам необходимо поспешить…

Однако когда они прибыли в гостиницу, девушки ни у них в комнате, ни в соседней не оказалось. Им сообщили, что за сеньоритой Ядвигой прибыли богатые носилки, украшенные орлами и колонками.

…Перед спальней императора толпилось столько народу, что Ядвига с большим трудом нашла Франческо, облокотившегося на спинку кресла. Узнала его по тому, как сильно забилось ее сердце. Пожилой красивый сеньор с низким поклоном пригласил ее и Франческо проследовать за ним в императорскую опочивальню.

– Как я уже имел случай убедиться, вы, сеньорита Ядвига, владеете всеми европейскими языками… Основными языками, хочу я сказать, – произнес император по-французски. – Простите, что мне приходится принимать вас и сеньора Руппи в спальной да еще в постели: нога вот!.. – И император высунул из-под одеяла забинтованную ногу. – Врач велел мне полежать несколько дней. Но дела не терпят! Прежде всего разрешите узнать, кем вам приходится сеньор Рупни?

– Это мой жених, – сказала девушка. Выражение ее лица было очень решительным.

– Я так и думал, – отозвался Карл Пятый. – Вот и отлично. Мы, следовательно, будем вести беседу как бы в своей семье. Без посредников.

Сеньорита только подняла брови, но промолчала. Император подал знак, и его охранники покинули комнату.