Путешествие в страну Офир

– Не терпит он, когда я завожу о нем речь… Кстати, простите, сеньор Франческо, но не следует обращаться к этому ворчуну «сеньор Хосе»… Он так полон самоуважения, вернее – уважения к своему ремеслу, что ему даже странно, если собеседник этого не чувствует… Сейчас я вам вкратце опишу, как он относится ко всему происходящему в мире, и вы поймете, что, будь Хосе пограмотнее, он давно стал бы бакалавром… Вот, например, его рассуждения о простых идальго или даже о высокопоставленных дворянах Испании (замечу, что никакой критике не подлежат только боготворимый народом граф де Падилья и вся его семья). По мнению Хосе, во времена Реконкисты и бедные и богатые идальго всё только воевали да грабили, воевали да грабили – грабили и мавров, и евреев, и своих же кастильцев, если был подходящий случай… Но Реконкиста кончилась. Нужды в их храбрости уже не было… Вот король Фердинанд с королевой и решили как-нибудь от них избавиться: кого услали за океан добывать для короны золото, серебро да жемчуга, а кое с кем разделались по-свойски тут же, в Испании… Отобрала же королева у своего же кастильского герцога Медина Сидонии крепость Гибралтар! И как герцог ни кипятился, как ни ссылался на свои заслуги при Реконкисте, королевские законники признали права Изабеллы! Вот тогда-то в ущерб знати и набрали большую силу города, городские хунты, купечество и даже мелкий ремесленный люд. Все они в свое время были вооружены для отпора врагам. А кроме умения воевать и храбро отстаивать свою родину, они могли сгодиться и на многое другое… Но вот вступил на престол Карл, и, как выражается Хосе, колесо тут же завертелось в другую сторону. Уж больно сильными себя считали города! Считать-то считали, да просчитались… И вот каков был их конец: приехал Карл Пятый, а с ним – его гентские или немецкие наемники… Убил Карл с помощью своего кардинала, как считает Хосе, более тысячи самых достойных людей Испании, разграбил и сжег самые богатые города, и теперь никаким хунтам, хоть бы они и называли себя «Святыми хунтами», Карла Пятого с престола уже не сдвинуть!

В хранилище книг и рукописей к концу дня и хозяин и его гость работали, по просьбе Франческо, уже вдвоем.

Прогулка по Севилье была отложена.

Заметив, что менее всего его гость знаком с наукой землеописания у древних греков, римлян и даже египтян, сеньор Эрнандо предложил:

– Давайте, Франческо, условимся: вы ознакомитесь с выписками и переводами, которые я по мере сил делал, разбираясь во всей этой кипе различных сведений, а я, перелистывая вашу красивую тетрадь, попытаюсь ответить на некоторые поставленные вами вопросы. – Если каждому человеку, как уверяют знатоки, свойственно чувство зависти, то оно у меня целиком ушло на зависть к вам, Франческо! Вы ведь не только свели знакомство с нормандцами, побывавшими на западном материке, но еще и служили на одном корабле с матросом, который только по лености не разведал сокровища царя Соломона в этой действительно легендарной стране Офир…

Франческо недоуменно поднял брови. Эрнандо, улыбаясь, спросил:

– Вас поражает, что я столь завистлив?

– Нет, конечно… – медленно, обдумывая каждое слово, произнес Франческо. – Этот матрос, Педро Маленький, безусловно мог бы использовать свое знакомство со страною Офир, которую так безуспешно ищут люди разных стран… А вот он не польстился на золото и продолжает служить простым матросом… – Франческе помолчал, собираясь с мыслями. – Или вот наш сеньор Гарсиа, – продолжал он. – Человек, изучавший в Сорбонне и Саламанке историю, логику и юриспруденцию, мог бы лопатами загребать золото, поставь он себе задачей восхвалять сильных мира сего… – Франческо снова помолчал, постукивая пальцами по столу.

Эрнандо, не выказывая нетерпения, дожидался конца его мысли.

– А сеньор Гарсиа, – продолжал Франческо, – как я понял, действительно побывал в стране Офир, и все же наш дорогой эскривано наотрез отказался сообщить нам подробности своего пребывания там… Во время первого плавания моего господина адмирала мы с моим другом Орниччо и нашим общим дружком, юношей из племени араваков, нашли на дне залива небольшой золотой самородок. Друг мой Орниччо против моей воли выбросил его за борт, когда мы на лодке добирались к «Санта-Марии»… Я в ту пору был огорчен его поступком… Но сейчас мне ясно, что не о золотоносной стране Офир мечтали и Педро Маленький, и сеньор Гарсия, и Орниччо…

– Пожалуй, вы правы, дорогой мой друг Франческо, – медленно и задумчиво заключил беседу сын адмирала. – ОЧЕВИДНО, У КАЖДОГО ЧЕЛОВЕКА ДОЛЖНА БЫТЬ СВОЯ СТРАНА ОФИР!

Это был второй день пребывания Франческо в Севилье.

Прошедшие сутки (всю ночь шла беседа в спальне сына адмирала) хозяин и гость употребили на то, чтобы познакомить друг друга со всем, что произошло с ними за пятнадцать лет, истекших с того памятного им обоим горестного тысяча пятьсот шестого года…[14]