Путешествие в Туркмению и Хиву в 1819 и 1820 годах

В прежние времена Ханы Киргиз-Кайсаков пользуясь бессилием Хивинцов происходящим от всегдашних мятежей, имели на них большое влияние, так что введено было даже в обыкновение призывать из их орды человека, которого в знак покорности именовали своим Ханом, угощали и потом наделив богатыми дарами с почестью отпускали. Особа сия однако же по выезде из пределов Хивинских, теряла пышное свое название и опять обращалась в прежнее состояние в своем отечестве. Сие странное обыкновение явно доказывает бессилие Хивинцов и невольную древнюю зависимость народа сего от Киргиз-Кайсаков, которая однако же уменьшалась или усиливалась по временам. С воцарением же Магмед-Рагим Хана обыкновение сие не токмо уничтожилось, но он поставил даже Ханство свое страхом оружия на столь почтительную степень, что Киргиз-Кайсакские племена, управляемые Ширгази-Ханом ныне ежегодно платят ему подать, уделяя сотую часть овец от многочисленных стад своих. Подать сию доставляют в Хиву ежегодно сами Киргизцы и Магмед-Рагим более доволен унижением племен Киргиз-Кайсаков чем самой их данью, сверх коей часто еще от народа сего присылаются к нему послы с различными дарами а иногда даже привозит их и сам Хан Киргизской.{103} Он вступил в родственную с ним связь и строго наказывает его подданных за хищничества, которые иногда производят в его владениях за рекою Сир-Дерии, впадающей с Востока в Аральское Озеро.{104}

Древняя зависимость Хивы от Бухарии не могла нравиться честолюбивому Магмед-Рагиму, он хотел также силою освободиться от оной; но в сем случае счастье ему изменило и войско его было совершенно разбито Бухарцами; он потерял множество пленными, в том числе захвачен был брат его Кутли-Мурад для освобождения которого, согласился по прежнему признавать зависимость своего владения от Бухарии и исполнять в иных случаях веления Мир-Гайдара государя Бухарского. По возвращении же из плена Кутли-Мурада, условия сии никогда не были соблюдены в точности и если по ныне он признает еще слабую власть Бухарии над Ханством своим, то единственно из политических видов; он таит свои намерения и выжидает времени, а между тем дабы скрыть свое бессилие распустил молву в народ, что единоверие Государей и народов Хивинского и Бухарского воспрещает ему с ними воевать, и чтобы более еще удостоверить в сем народ свой, он поручил духовенству своему (которое впрочем ни во что не ставит) поддерживать сии мирные расположения обеих держав. Духовенство гордится сим поручением и мнит иметь некоторой вес у Магмед Рагима, он же с своей стороны не выводит его из заблуждений и в сих делах только слушается своего первосвященника или Кази и строго наказывает тех из подданных своих, которые учиняют грабежи в пределах Бухарских,{105} при всем том Магмед-Рагим не платит Бухарии той подати которую издревле она с Хивы получала и которая весьма отягощала сей народ, но до сего достиг он не оружием; причиною тому миролюбивой нрав Мир-Гайдара, нынешнего государя Бухарского, которой имея всю возможность смирить и привести в повиновение Хивинцов, предпочитает мир и тишину грому оружия и наказует только хищников вторгающихся иногда в его владения; он довольствуется нравственным влиянием и преимуществом своим над сим народом, которого по справедливости почитает шайкою разбойников и коего честолюбивого Атамана Магмед-Рагима, содержит в страхе и повиновении.