Путешествие в Туркмению и Хиву в 1819 и 1820 годах

Сентября 30. Мы поднялись с рассветом и прошедши 25 верст остановились при закате солнца. — Переход этот был довольно занимателен. — Вышедши на другой берег сухой — Амин-Дерьи мы шли недалеко от оной, в левой стороне оставался высокой отвесной берег предполагаемого Туркменами моря, о котором выше упоминал, берег сей коего пределы теряются вдали, имеет везде одинаковой вид, и вышины до 20 сажень. — Находящаяся за оным возвышенная часть степи, также равна как и нижняя, по которой мы шли. — Мы следовали версты три вдоль сего берега и забавлялись гулом повторяющим очень чисто все слова. — Тут дорога уклоняется в право и видны в берегу очень правильно высеченные пять отверстий, имеющих вид дверей или входа в какое нибудь жилище, — к таким необыкновенностям непременно должна быть вымышлена и сказка. — Вот что мне проводники мои рассказали: сии пять входов называются Беш Дишик или пять отверстий, по ним названы и колодцы при которых мы ночевали, по всему нашему Туркменскому кочевью известно что отверстия сии ведут в огромнейшие чертоги, в которых с давних времен живет Царь с большим семейством, богатыми сокровищами и дочерьми красавицами; что некоторые любопытные дерзали в оные заходить, но в пещерах невидимой силой были связаны и там погибли. — Дабы оставить сказку сию в своей силе, я не спросил у Туркменов от кого они сие знают, если никто оттуда не возвращался. — После сего рассказа пошли разные суждения, это не может быть сказал один, — ты не веришь? отвечал другой, — а кто нас передразнивал, когда мы разговаривали и ехали подле горы. — Он сим так затруднил неверившего, что тот принужден был замолчать после столь ясного доказательства{52}.

Несмотря па несообразность повествования мне не хотелось проехать мимо сего очарованного места не посетив старого Царя и не посмотрев на его дочерей красавиц, или не увидеть места в котором может быть прежде скрывалась разбойничья шайка. — Я полез с одним из моих Туркменов, к сим бывшим жильям: они более нежели на полвысоте берега. — Под входами в оные выдается уступ составляющий род галереи длиною сажень до 100 — рыхлая земля осыпалась под нами, я лез между берегом и отвалившейся с верху скалы в тесной ущелине. — Над головой моей висел ужасной величины камень, которой угрожал падением, и надобно было еще проползти чрез тесное отверстие им составленное, дабы выйти на вышеупомянутый уступ, с которого казалось уже легко было пройти в необитаемые пещеры.

Туркмен мой шел впереди и пробрался чрез оное, но вошед на галерею не мог далее идти потому, что в сем месте она перерывается на расстоянии 2 сажень, если бы мы только сие пространство перешли, то непременно были бы в пещерах до коих оставалось несколько шагов. -Я превозмог бы сие затруднение с помощью веревок, но керван уже далеко ушел, и я поспешил его нагнать. — Мне казалось что и прежде настоящий ход в пещеры был с сего места, но что его нарочно завалили сказанным камнем.

Я не знаю что заключить о сей гряде утесов, мне кажется вероятным предположить их берегам бывшего моря, или большого озера, коего обширность с одной точки необозрима.

В некотором расстоянии от Беш-Дишика перешел на другой берег Амин-Дерьи, я переезжал чрез многие водопроводы, в коих хотя и не было уже воды, но следы оной еще ясно видны. — Направление наше было O ten N.

В ночи с 30 Сентября на 1 Октября мы прошли еще 33 версты по направлению SO. На сем переходе оставался в правой стороне противоположной берег предполагаемого моря. — На берегу оного видны развалины залива Утин Кала {53}. — Упомянутые водопроводы и развалины не суть ли ясные доказательства прежней населенности сего края и что ныне сухое русло Ус бой прежде вмещало в себе воды торговой реки Амин Дерьи, или Окса.

Октября 1. Мы прошли после привала до вечера 34 версты по направлению SO переезжая часто через сухие водопроводы между кустарником, и остановились на отдых.

В ночи с 1-го на 2-ое Октября мы прошли 31 версту, и остановились после рассвета; неподалеку от сего места есть кусты ядовитого свойства. — Проводники мои опасались оных для верблюдов.

Перед рассветом встретились мы с большим керваном Туркменов, поколения Чодвур племени Игдыр, — верблюдов было до 1000 а людей до 200. Они шли с большим шумом, пели, хохотали, кричали, — обрадовавшись что выехали из Хивинского Ханства, закупя благополучно хлеб; — они шли на Мангышлак. Геким Али-Бай с своим керваном был впереди и я оставался только с 6-ью Туркменами. Так как мы сошлись в тесном месте между кустами, то и принуждены были ждать пока весь тот большой керван пройдет. Игдыры расспрашивая наших Туркменов об их поколении, столпились около нас, и узнали по шапке Петровича что он не Туркмен.

Они смотрели на нас с любопытством и спрашивали у проводников, что мы за люди, — это пленные Русские отвечали наши; нынче пришли суда их к берегу, мы поймали трех и везем продавать. — Везите, везите их проклятых неверных отвечали Игдыры с злобной усмешкою, мы сами трех Русских теперь продали в Хиве, и за хорошие деньги.