Путешествие в Закудыкино

Всё вышеизложенное со всей очевидностью показывает, что мы сегодня имеем в лице официальной Русской Церкви неизвестно что. Ни то насквозь лицемерную, завравшуюся кучку отщепенцев, предавшую и продолжающую предавать и продавать за тридцать серебряников тело Христово – Его Святую Соборную и Апостольскую Церковь; ни то совершенно непонятное государственное новообразование, само себя именующее Русской Православной Церковью и прикрывающееся внешне Православными атрибутами, как волк овечьей шкурой.

Но тысячелетняя Русская Православная Церковь не канула в Лету, не испарилась с кончиной последнего её Патриарха. Она жива по непреложному обетованию Христа, сказавшего: «На сем камне построю Я Церковь свою, да не одолеют её врата адовы».

В статье упоминалось о многих священниках и епископах Русских, не принявших Сергиевскую декларацию, ушедших в подполье и составивших Катакомбную Церковь в самой России. Большая часть епископата и клира эмигрировала из большевистской России, образовав вне пределов отечества Русскую Православную Церковь Заграницей. Это позволило сохранить Русскую Церковь в XX-м веке, не допустить проникновения в её догматы и каноны смертоносных метастазов сергианской ереси, уберечь паству, хоть часть её от «зверей рыкающих, ищущих кого поглотити», как в самой России, так и за её пределами. Судьба этих сохранившихся осколков некогда единой Русской Православной Церкви в настоящем, XXI-ом веке непроста и неоднозначна. Кликуши сергианской Московской Патриархии распространяют по свету ложь о якобы имеющем место быть возвращении «зарубежников» в «лоно матери-Церкви», о воссоединении разрозненных частей её. Что тут правда? Точнее, сколько правды в этой лжи? Но это уже тема другой статьи.

Июнь 2009 г.

Автор сам о себе

Не люблю писать о себе. В школах, в институтах, в армиях и прочих разных комсомолах с величайшим насилием над личностью боролся с отвращением к необходимости сочинять разного рода автобиографии. Поэтому всевозможные родился-учился-женился опущу сразу и категорически. Скажу лишь о главном – о том, на чём стояла, стоит и стоять будет моя суматошная жизнь.

Писать начал давно, с детства. До сих пор помню свой первый рассказ, да и не рассказ вовсе, скорее посильную потугу пятилетнего ребёнка. В юности и молодости писал всё – стихи, прозу, музыку, живопись – и всё почему-то получалось. Со временем и с возрастом проза как-то постепенно вытеснила остальное и твёрдо обосновалась на пьедестале главным, основательным стержнем, на который, как нить на спицы нанизывались, сплетались замысловатой вязью все закономерности и случайности этого преинтереснейшего занятия, которое кто-то мудрый назвал некогда жизнью.

Пребывание в православном монастыре не только наложило свой нестираемый оттиск на личность человека, но и в корне изменило всё, чем он жил. Молодой, бесшабашный, ничем и никем не сдерживаемый, легко и непринуждённо окунающийся с головой во все авантюрные замыслы и проекты сочинитель, можно сказать, умер. И умер всерьёз. Зато по возвращении из монастыря в мир родился новый, совершенно иной, отличный от ветхого покойника писатель – Аякко Стамм. Это не имя, это литературный псевдоним, которым я окончательно похоронил, оставил в прошлом всё то, от чего хотел уйти, избавиться и открыл новую страницу своего бытия.