Путешествие внутрь иглы. Новые (конструктивные) баллады

3

И тогда самое время заказать запеченный овечий сыр, начиненные фаршированным мясом баклажаны, бараньи котлеты в виноградных листьях с помидорами, а для начала графин домашнего красного, когда же, наевшись и напившись, переговорив на все личные и безличные темы, вспомнив всех, кого хранит двойная память, меж вами возникнет, наконец, неловкое молчание: этот милосердный бог смерти любой встречи и любого общения, и вы украдкой посмотрите на часы, жестом закажете кофе, и почти в ту же минуту юноша-прислуга с лицом бога Танатоса оставит на столе две чашечки с выпуклой поверх краев кремовой пенкой и две рюмки анисовой водки: традиционный подарок хозяина угодным ему гостям… подождите на минуту расплачиваться: обратите внимание, как на пепельном столбике истлевшей до фильтра сигареты запечатлелось название ее марки, – эта обостренная внимательность поможет вам осознать, почему нынешний вечер оказался одним из наилучших в вашей жизни.

Думаете, дело во встрече с вашим соотечественником? да, но только отчасти, или в хорошей еде? атмосфере? настроении? да, и в этом тоже, но все это, поверьте, не главное, – и как черт, согласно пословице, сидит в детали, так главная причина того, почему вы до скончания дней не забудете нынешний вечер, заключается во внимательном созерцании старшим кельнером поедающей корку хлеба под фонарем мыши, потому что – и это ясно ребенку – если бы ее не было, вы попросту прошли бы мимо этой таверны в поисках другой и более приличной, тем более что их в центре Мюнхена несколько, а вам, собственно, опытный в ресторанных делах приятель рекомендовал как раз ту, что кварталом дальше.

Но мышь все решила, – кстати, когда вы встанете из-за стола и хозяин, довольный чаевыми, проводит вас до дверей и сердечно с вами простится, а вы с порога ступите во мрак и холод, притворно смягченные неоновым светом, то мыши под фонарем уже не будет, зато по-прежнему угрюмо и неуклюже, точно приклеенные, будут шелестеть на ветвях еще не сорванные ветром бурые листья, – и пусть в октябрьском полуночном мюнхенском небе немыслимы древние светлые греческие боги, все-таки далекая улыбка их, так похожая на мигание бледных звезд, намекнет вам, что это, быть может, именно они послали мышь на вашем пути в тот памятный вечер.

XVI. Баллада о Самой Большой Удаче в Жизни

1

Как же, о господи, мне повезло!
недругам тайным как будто назло

лучшую тещу ты мне подарил —

чем я подарок такой заслужил?

Двух дочерей – и прекрасных – она

вырастила совершенно одна:

грации женской двойной экспонат —

я на одном из них даже женат!

Спорить я с тещей могу обо всем,

взгляды не сходятся наши ни в чем, —

стоит же взгляд мне на ней задержать,

оба улыбку не можем сдержать.

Так что все споры не стоят гроша —

в нашей улыбке вся наша душа!

этой улыбки – добрейшей насквозь —

нет в наших лицах, когда мы – поврозь.

Правда, чтоб зятем скучнейшим не стать,

тещу люблю я подчас испытать, —

по гороскопу она – Скорпион:

тот, кто в своей правоте убежден

ныне и присно, во веки веков, —

вот ведь у тещи характер каков!

И потому – как внимательный зять —

должен я с грустным лицом ей сказать,

что вот опять, мол, ошиблась она:

в краску тотчас, как от рюмки вина,

мой возмущенный войдет визави, —

даже давленье подскочит в крови.

Станет немножко неловко и мне:

что же я так бессердечен к родне?

снова я к теще моей подойду —

с нею другой разговор заведу:

будем о дочках ее говорить,

и – как непросто ей было прожить

жизнь, что нелегкой, но славной была:

все в ней припомнить она бы могла,

с Фаустом вместе сказав: «Хороша

жизнь, ибо в каждом мгновенье – душа».

Все бы я дал, чтобы то же сказать

мог и о жизни своей ее зять.

2