Путешествие внутрь иглы. Новые (конструктивные) баллады

Простая история с нами
случилась – от будней сбежали,
и дверцу в стене под плющами
волшебную мы отыскали.

Вошли: за мансардным оконцем

виднелась часть летнего сада —
а лучшего места под солнцем
нам было уже и не надо.

Соблазны мирского уюта —

увы! эмигрантское свойство —
обняли, как щупальца спрута,
святое души беспокойство.

Но стало в сердцах раздаваться

природы кармической Слово:
«В российской юдоли рождаться
придется вам снова и снова,

до тех пор, пока не поймете,

что лучшей не выпадет доли —
пока для себя не найдете
на сцене истории роли,

что пыль всем в глаза не пускает

значенья громадного ношей,
а просто игрой убеждает,
как принято в пьесе хорошей».

Мы в шоке и смутной тревоге,

но шепчем в свое оправданье:
«Лишь роль человека в дороге —
актерское наше призванье,

а прочее – грубые маски

души необъятной и русской:
куда до истории-сказки
Европе рассудочно-узкой!

Меж богом и миром природы

нашли мы бездонную бездну,
и в ней приютились – на годы,
как в спальне с женою любезной.

И став постепенно чужими

для тех, с кем по крови мы сходны,
не стали мы также своими
и тем, кто для нас чужеродны.

А люди, что вовсе не падки

до этого сложного чувства,
вовек не постигнут загадки
России и просто искусства».

Так мирно поспорив с судьбою,

как с грозным в спектакле героем,
мы дверцу в стене за собою,
как занавес, тихо прикроем.

5. Достоинства и недостатки обыкновенной тишины

Хитрость русского человека – как та абсолютно нерастворимая в воде таблетка, что остается на дне стакана, когда после долгой беседы рассосались в душе и в желудке и нечеловеческая откровенность, и нечеловеческое любопытство, и нечеловеческое гостеприимство, и нечеловеческая теплота, и нечеловеческое благодушие, – и вот хочется иной раз выплюнуть таблетку, да вовремя осознаешь, что она подобна тому ребенку в пресловутом корыте, которого все-таки не следует выплескивать вместе с водой, – уж не есть ли сие свойство общим знаменателем нашей ментальности, тем самым, который имел в виду В.В. Розанов, когда записал свою знаменитую фразу: «Посмотришь на русского человека одним глазком, посмотрит он на тебя одним глазком… И все ясно без слов. Вот чего нельзя с иностранцем».

Чтобы понять, почему так происходит, нужно вспомнить, что ход нашей истории всегда был как бы предопределен свыше – в том смысле, что главный ее участник: русский народ в лице его низших и средних сословий – в ней никогда по-настоящему не участвовал, и верхи всегда определяли политически-общественную жизнь страны: отсюда ее торжественно-однообразный, напоминающий местами православный молебен, характер, а весь национальный организм – точно гигантская декоративная фигура, поднявшаяся на котурнах: она даже не ходит по сцене по причине неудобства обуви, но застыла в величавой, хотя несколько неестественной позе, а вокруг нее повисла тревожная, томительная атмосфера… что-то будет!