Путешествие внутрь страха

Полковник Хаки глядел на него со слабой улыбкой на тонких губах.

— Поражены, мистер Грэхем? Не по вкусу пришлось? Война есть война. Но одно дело — быть солдатом в окопе: враг не пытается убить именно вас, ему сгодится и ваш сосед; ничего личного. Когда вы помеченная жертва, сохранить отвагу труднее. Однако у вас есть и преимущества перед солдатом. Вам нужно только защищаться. Не надо выходить на открытую позицию и атаковать, не надо удерживать крепость или траншею. Никто не назовет вас трусом, если вы сбежите. Вы должны невредимым добраться до Лондона. Путь туда неблизкий; вам следует, как солдату, подготовиться к неожиданностям. Вы должны знать противника. Вам ясно, о чем я?

— Да. Ясно.

В голове воцарилось ледяное спокойствие, а вот тело слушалось плохо. Грэхем старался сделать вид, будто принимает все философски, но рот наполнялся слюной, приходилось часто сглатывать, руки и ноги дрожали. Он подумал, что ведет себя как мальчишка. Какая разница, кто в него стрелял — вор или наемный убийца? Главное, что стрелял. И все же разница отчего-то была…

— Тогда, — сказал полковник Хаки, — давайте начнем с событий этой ночи. — Разговор явно доставлял ему удовольствие. — Господин Копейкин передал, что вы не видели стрелявшего.

— Нет. В комнате было темно.

— Там осталась гильза, — вмешался Копейкин. — Калибр девять миллиметров, от самозарядного пистолета.

— Это не очень помогает. Вы ничего не можете сообщить о том человеке, мистер Грэхем?

— К сожалению, ничего. Все произошло так быстро… Я не успел опомниться, как он исчез.

— Но он, наверно, какое-то время ждал вас в номере. Вы не почувствовали в комнате никакого аромата?

— Только запах пороха.

— Когда вы приехали в Стамбул?

— Примерно в шесть вечера.

— И не возвращались в гостиницу до трех часов утра. Расскажите, пожалуйста, как вы провели это время.

— Конечно. Я был с Копейкиным. Мы встретились на вокзале и взяли такси до «Адлер палас». Там я оставил чемодан и умылся. Потом мы выпили и поужинали. Копейкин, как назывался бар, где мы пили?

— «Рюмка».

— Да-да. А ужинали в «Пера палас». Незадолго до одиннадцати вышли оттуда и отправились в кабаре «Ле Жоке».

— «Ле Жоке»? Вы меня удивляете! И что вы там делали?

— Танцевали с арабской девушкой Марией. Смотрели номера.

— Оба? То есть у вас на двоих была одна девушка?

— Я устал и не особенно хотел танцевать. Потом мы выпили с эстрадной танцовщицей Жозеттой в ее гримерной. — Звучало как показания детективов на бракоразводном процессе.

— И как она, Жозетта? Милая?

— Очень привлекательная.

Полковник рассмеялся — как врач, старающийся подбодрить пациента.

— Блондинка или брюнетка?

— Блондинка.

— О! Надо будет сходить в «Ле Жоке». Я много пропустил. А что потом?

— Мы вышли из кабаре и вместе прогулялись пешком до «Адлер палас». Там Копейкин меня оставил и ушел к себе.

Полковник разыграл изумление.

— И покинули вашу танцующую блондинку? — Он прищелкнул пальцами. — Вот так просто? Никаких амуров?

— Никаких амуров.

— Ах да: вы же устали. — Он резко повернулся на стуле к Копейкину: — Эти женщины — арабка и Жозетта, — вы их знаете?

Копейкин почесал подбородок.

— Я знаю Сергея, владельца «Ле Жоке». Он меня когда-то представил Жозетте. Она, кажется, из Венгрии. Ничего дурного о ней не слышал. Арабка — из публичного дома в Александрии.

— Хорошо. К ним мы вернемся позже. А теперь, мистер Грэхем, давайте посмотрим, что мы можем от вас узнать про врага. Говорите, вы были утомлены?

— Да.

— Но не зевали и глядели в оба, так?

— Наверно, так.

— Будем надеяться. Вы сознаете, что за вами следили с тех пор, как вы выехали из Галлиполи?

— Еще не думал об этом.

— Скорее всего так и есть. Они знали вашу гостиницу и номер. Ждали, когда вы вернетесь. Полагаю, им было известно каждое ваше движение с той минуты, когда вы появились в городе.

Полковник Хаки вдруг встал, подошел к шкафу с документами, достал из него желтую картонную папку и бросил на стол перед Грэхемом.

— В этой папке, мистер Грэхем, фотографии пятнадцати человек. Некоторые четкие, большинство — размытые и неразборчивые. Вам придется потрудиться. Мысленно вернитесь во вчерашний день, когда вы садились на поезд в Галлиполи. Попробуйте припомнить все лица, которые вам попадались на глаза — даже мельком — с того времени и до трех часов нынешнего утра. Переберите фотографии, посмотрите, не узнаете ли кого-нибудь. Потом их может проглядеть господин Копейкин, но я хочу, чтобы сперва это сделали вы.

Грэхем раскрыл папку. В ней лежали тонкие белые карточки, каждая размером с папку, с наклеенными фотографиями. Все фотографии имели один формат — очевидно, скопированные с оригиналов разного размера. Одна была сильно увеличенной частью снимка, изображавшего группу людей на фоне деревьев. Каждую сопровождал машинописный турецкий текст — судя по всему, описание человека.