Путешествие вокруг света

Крузенштерн, с которым был тогда и Отто Коцебу, 12 лет назад примерно в то же время года и в той же гавани поставил на якорь свои корабли — «Надежду» и «Неву». Его обсерватория располагалась на маленьком острове Атомери, где находится форт Санта-Крус. Тогда в Сан-Мигеле, в 4 или 5 милях от нашей нынешней палатки, жил некий Адольф, уроженец Пруссии. Он оказал сердечное гостеприимство Крузенштерну и его офицерам и поддерживал с ними весьма дружеские отношения. Отто Евстафьевич с любовью вспоминал о своем друге. Он справился о нем и узнал, что Адольф умер, но его вдова жива. Капитан Коцебу решил навестить старую знакомую, и мы отправились в Сан-Мигель. Однако вдова оказалась совсем не та, которую знал Отто Евстафьевич. На этой молодой даме Адольф женился вскоре после смерти первой жены. А теперь в заново отделанном доме жил ее соотечественник и друг. Некогда на стене гостеприимного дома русские офицеры начертали свои имена; теперь того места уже нельзя было найти: стены были перекрашены. Никто уже не помнил о русских, и, казалось, память о скончавшемся лишь в прошлом году Адольфе исчезла так же безвозвратно, как и воспоминания о гостях из России.

Местные жители, с которыми мы заговаривали во время подобных экскурсий, любезно приглашали нас к себе, угощали фруктами, предлагали все, что у них имелось. Когда мы хотели расплатиться за съеденное, нас просто не понимали. Перенаселенность не смогла заглушить естественного чувства гостеприимства.

Работорговлю мы застали здесь в полном расцвете. Администрация Санта-Катарины требовала доставлять на остров ежегодно пять-семь партий негров по сто человек вместо тех, кто умер на плантациях. Португальцы привозили их на кораблях из своих колоний в Конго и Мозамбике. Цена на крепкого взрослого мужчину колебалась от 200 до 300 пиастров. Женщина стоила намного дешевле. Более выгодным считалось как можно быстрее использовать всю силу человека, а затем купить вместо него другого, чем растить рабов здесь, на месте. Эти простые слова, сказанные плантатором из Нового Света, звучат, наверное, непривычно для вашего слуха.

Невыносимо мучительно видеть этих рабов на мельницах, где тяжелыми пестиками они измельчают в деревянных ступах рис^{93}, издавая в такт своеобразные стоны. В Европе подобную работу выполняют ветер, вода и пар. Еще во времена Крузенштерна в деревне Сан-Мигель стояла водяная мельница. Рабы, которых держат в домах богатых господ или в более бедных семьях, больше похожи на людей, чем те, чью рабочую силу используют на мельницах. Впрочем, нам нигде не довелось видеть жестокого обращения с ними. Рождественский праздник, повсюду являющийся праздником для детей, здесь отмечается и как праздник чернокожих. Причудливо нарядившись, они ходят группами из дома в дом и за небольшое подаяние играют, поют и танцуют, предаваясь непринужденному веселью. Мыслимо ли, на рождество вас окружает мир зеленых пальм и цветущих апельсиновых деревьев! На открытом воздухе флаги и факелы, песни и танцы, радостные ритмы фанданго...

В последние дни мои товарищи познакомились с местными жителями и готовились отметить праздник вместе с новыми друзьями. А я в этот вечер чувствовал себя таким одиноким!

Люди повсюду находят знакомых. В городе жил портной, родом из моей провинции, из моего родного города Шалон-сюр-Марна. Он слышал мою фамилию и даже заходил ко мне. Непонятно, как случилось, что мы так и не встретились.

Позволю себе сделать еще одно замечание. Название «армансао» обозначает королевские компании, занимающиеся китобойным промыслом. В здешней провинции их четыре. Лов ведется в зимние месяцы перед входом в пролив, в открытых деревянных лодках. В каждой — шесть гребцов, рулевой и гарпунер. Убитых китов вытаскивают на берег и там разделывают. Каждая компания добывает за зиму до сотни китов, и нас уверяли, что это количество можно было бы значительно увеличить, если бы китобоям более аккуратно платили жалованье, которое теперь не выдано за три года. Провинции, расположенные севернее, тоже участвуют в китобойном промысле. Китов можно встретить даже у 12° южн. широты. Вероятно, эти обитающие у берегов Бразилии под жарким солнцем киты — не что иное, как кашалоты (Physeter)^{94}.

В одном из моих писем из Бразилии в Берлин я писал о своем открытии и, хотя оно не имеет никакого отношения к путешествию, все же упомяну здесь о нем. Мне кажется забавным, что именно французу по рождению понадобилось отправиться в кругосветное путешествие, чтобы оттуда сообщить об этом открытии немцам. Дело в том, что на пути в Бразилию я обнаружил лишнюю стопу в четвертой строке четвертой строфы «Коринфской невесты» Гёте, одного из самых совершенных его стихотворений, жемчужины немецкой и европейской литературы! Вот эта строка: Daß er angekleidet sich aufs Bette legt[4].