Путешествие вокруг света

10 августа шел дождь; после обеда погода прояснилась, и мы подняли паруса. Предстояло еще обследовать часть южного побережья. Когда стемнело, стали на якорь, и к нам опять заходили жители. 11-го мы при близились к высокому, гористому выступу побережья обозначенному на карте Коцебу как мыс Обманчивый! отсюда к нам направилось несколько байдар. Между этим гористым мысом и расположенным к северу от него мысом Эспенберга находилась обширная бухта с низменными берегами. Море было здесь не таким глубоким; мы стали на якорь и сразу же начали готовиться к высадке на берег. Предполагалось, что там находится устье реки. Было уже далеко за полдень; густой туман вынудил нас вернуться на корабль. 12 августа ранним утром мы осуществили намеченную высадку, но из-за весьма незначительных глубин удалось выйти на берег лишь в отдаленном пункте, примерно в 6 милях от нашего судна. Внимание капитана привлек поток на низменности; он имел выход в море, и, возможно, течение в нем было направлено в сторону суши. Вернувшись с ботанической экскурсии, я застал капитана беседующим с местным жителем, у которого он пытался получить сведения о направлении и особенностях этого пролива^{137}. Этот человек поставил здесь палатку для своей семьи. Увидев капитана, сопровождаемого четырьмя людьми, он приготовился к бою, положил стрелу на тетиву лука и вместе с сыном двинулся навстречу капитану. Он вел себя решительно, мужественно и умно, как и подобает храброму человеку, встретившемуся с чужаками, чьи силы превосходящи, а намерения вызывают подозрения. Капитан успокоил его, отпустив охрану, и один без оружия подошел к нему. Мир был скреплен подарками. Эскимос гостеприимно пригласил капитана в палатку, где находились его жена и двое детей, но чувствовал все же себя не вполне спокойно в присутствии чужеземца. И тут я вновь выступил в своей старой роли переводчика. Изображая пантомиму, будто плыву по проливу в направлении от моря, я спрашивал нашего друга взглядами и жестами: «куда, когда?» Он тотчас же понял вопрос и ответил весьма ясно: «Девять солнц плыть, девять ночей спать. Земля справа, земля слева; потом свободный горизонт, никакой земли не видно». Мы бросили взгляд на карту, она подтвердила предположение, что этот пролив, с которым может соединяться другой пролив, идущий из бухты Шишмарева, вероятно, выходит к заливу Нортон.

Как только нашему другу удалось отделаться от нас, он свернул палатку и вместе с семьей перебрался на противоположный берег. А мы устроили на ночь лагерь У подножия холма с могильными памятниками аборигенов. Покойники лежат прямо на земле, покрыты плавником и таким образом защищены от хищников; вокруг торчит несколько шестов, на которых укреплены весла и другие предметы. Движимые жадным любопытством, мы разворошили могилы, забрали черепа. То, что собирал естествоиспытатель, понадобилось и художнику, а затем и всем остальным. Вся утварь и орудия, оставленные умершим их близкими, были расхищены. Наконец матросы, чтобы поддержать огонь в лагерном костре, отправились к могилам за плавником и разрушили памятники, чего вполне можно было избежать, но это пришло нам в голову слишком поздно. Я никого не виню; действительно, все мы были настроены самым дружелюбным образом, и не думаю, чтобы европейцы могли бы относиться лучше, чем мы, к чужим народам, «дикарям» (капитан Коцебу тоже называет эскимосов «дикарями»); наши матросы в полной мере заслужили похвалу, которую им адресует капитан. Однако, если бы местные жители взялись за оружие, чтобы отомстить за осквернение могил, на кого пала бы ответственность за кровопролитие?

Ночью нас потревожила большая группа жителей Америки, прибывшая на восьми байдарах из района мыса Обманчивого и устроившая свой лагерь напротив нашего. Их превосходство в силе требовало от нас осторожности; мы выставили сторожевые посты и зарядили ружья. Теперь мы заняли по отношению к ним ту же позицию, какую незадолго до этого один из них занимал по отношению к нам. Желая уклониться от тягостного визита, капитан еще ночью приказал свернуть лагерь и сесть на весла. Однако был отлив, и море изобиловало мелями, которые мы не заметили во время прилива. Похоже, что капитан считал положение весьма опасным. «Я не видел никакого выхода, чтобы избежать смерти» — вот его слова. Правда, я был на той байдаре, которая подвергалась меньшей опасности. Наступивший день вывел нас из затруднительного положения. Ценой большого напряжения сил матросов мы благополучно вернулись на корабль.

13 августа, после того как аборигены на двух байдарах посетили корабль, «Рюрик» снялся с якоря. Мы приблизились к высоким предгорьям, ограничивавшим вход в залив Коцебу с севера. Густонаселенная низменность расстилается перед горами и объединяет все горные массивы, которые со стороны моря можно принять за острова.