Путешествие втроем

— Извини, если вопрос покажется тебе нескромным... — Нора стряхнула пепел в мраморную пепельницу и подняла на Энн светло-серые, выпуклые глаза. — У тебя есть поклонник?

— Нет, — пожала плечами Энн.

Ее жизнь складывалась так, что вокруг нее было мало молодых мужчин. Правда, два года назад к папе несколько раз наведывался молодой человек, аспирант с кафедры истории, консультировался по поводу диссертации. Это был швед, учившийся в Англии, высокий, светловолосый, очень молчаливый. Однажды он пригласил Энн в театр, затем еще и еще. На четвертый раз Энн поблагодарила и отказалась.

Как-то вечером, когда она сидела с книгой в уютном кресле, а папа — напротив нее, с вечерней газетой, он внезапно спросил:

— Что, котенок, наш шведский друг не имел у тебя большого успеха?

— Я сказала ему, что предпочитаю проводить вечера дома, — сказала Энн. — По-твоему, это плохо?

— Конечно нет, если это правда. И я очень рад, что тебя устраивает моя компания.

Энн перебежала комнату, села с ним рядом на диван и, крепко обняв, прижалась щекой к его щеке, вдохнула запах знакомого лимонного одеколона.

— Твоя компания для меня самая лучшая на свете.

Папа провел ладонью по ее темным шелковистым волосам.

— А все-таки, что тебе не понравилось в Леннарте?

— Нет то чтобы не понравилось... Он, наверное, очень порядочный, надежный, но мне с ним... страшно скучно. Даже спектакли, которые мы с ним смотрели, казались скучными. Я просто не знала, о чем с ним говорить.

— Тебе надо больше общаться со сверстниками, — вздохнул отец. — Что скажешь, дорогая, может быть, тебе все-таки пойти учиться на искусствоведа? Ты летом упоминала об этом.

— А зимой я говорила о том, чтобы пойти на курсы экскурсоводов, а еще раньше — на курсы шитья! Но тогда я не смогу поехать с тобой на раскопки, а мне хочется этого больше всего на свете.

— Мне тоже хочется этого, — пробормотал ее отец, целуя дочь в голову. — Но боюсь, что я веду себя, как отъявленный эгоист... — добавил он тихо.

— У меня нет и не было никакого поклонника, — ответила сейчас Энн на вопрос миссис Катерленд.

— Не может быть. С твоей-то внешностью. Но ты же наверняка влюблялась?

— Влюблялась... в Египте, в одного араба, — хихикнула Энн. — Такой был высокий загадочный красавец, он руководил местными рабочими. А если серьезно... мне никто особенно не был нужен. Ни один мужчина не сравнится с моим отцом.

— Он не обязательно должен походить на твоего отца, — возразила миссис Катерленд. — Отца ты любила и продолжаешь любить одной любовью, а друга полюбишь совсем иначе.

— Мне никто не нравится, — мотнула головой Энн. — Наверное, я прирожденная старая дева.

Миссис Катерленд весело рассмеялась.

— Не спеши делать выводы, дорогая. Да и старые девы порой преподносят своим знакомым сюрпризы. Почему ты не пользуешься косметикой? — спросила она, вглядываясь в лицо девушки. — Тебе определенно стоит это сделать. Если ты подкрасишь ресницы, губы...

— В меня сразу влюбятся десятки мужчин? — продолжила Энн. — Я не верю, что можно косметикой привлечь мужчину.

— Если женщина не хочет нравиться, она и не понравится, — уверенно сказала миссис Катерленд. — Но твоя жизнь изменилась, и ты будешь меняться сама. Крест на себе ставить нельзя ни в каком возрасте. А у тебя, Энн, вся жизнь впереди.

Энн с содроганием представила череду длинных, скучных, ужасно тоскливых и однообразных дней.

— Не представляю, чтобы мне мог кто-то понравиться, — упрямо повторила она. — Я имею в виду, по-настоящему. И я не уверена, что мне кто-то нужен. Разве нельзя жить одной?

— Посмотри на себя, Энн, — сказала миссис Катерленд. — У тебя точеная фигурка, как у японской статуэтки, ослепительная кожа. Ты должна найти подходящего мужчину, стать ему подругой, родить детей. Ты просто неправильно ведешь себя, не веришь в свои силы, в свое женское очарование. Не исключай возможность счастливой встречи, девочка. Если подвернется шанс, главное — распознать его и не упустить. Смело смотри в лицо жизни и радуйся каждому дню. Подумай, какую жизнь предпочел бы для тебя папа?

Папа? Никогда он не давал ей подобных советов личного характера... Энн смущенно потупилась.

— Ну хватит на сегодня премудростей. Проводи меня до остановки, — попросила миссис Катерленд, поднимаясь.

Перед тем как вскочить в автобус, она притянула Энн к себе и чмокнула в щеку, потом еще долго махала рукой из окна. Энн зашагала к дому. Начался дождь, и она раскрыла зонт. У нее потеплело на сердце. Какая милая миссис Катерленд. Почему это близкие люди, от которых ждешь понимания и утешения, обдают тебя холодом, а посторонние одаривают теплом и участием? Чужим мы всегда хотим понравиться, а со своими не стесняемся... Но трудно представить, чтобы Нора Катерленд и кого-то из родственников не поддержала бы в тяжелой ситуации. Сердечность ее была искренней, лишенной всякой фальши.