Путешествие вверх

В первое мгновение Долопихтис расстроился, потому что в океане каждый расстраивается, встречая что-нибудь живое, чем он не в состоянии закусить. Но тут же Долопихтис решил использовать случай и поговорить. «В конце концов, — подумал он, — в жизни редко представляется случай поговорить без риска быть съеденным», — и, подплыв к рыбе, Долопихтис учтиво произнёс:

— Простите. Я рыба-удильщик.

— Вижу, — меланхолично ответила незнакомка.

— Моё имя Доло… — В этот момент рыба повернулась к нему боком, и он замолчал, поражённый блистающей красотой её звёзд, собранных в пять дугообразных линий.

— Доло? — несколько удивлённо переспросила рыба.

— …пихтис, — почтительно подсказал удильщик. — Долопихтис.

— А я рыба-созвездие. И все мои звёзды пожалованы мне природой за то, что я никогда и никого не убиваю.

— Чем же вы питаетесь? — спросил Долопихтис, чтобы поддержать разговор. Вообще-то он догадался, чем питается новая знакомая.

В царстве вечной ночи, кто не убивает, тот вынужден быть трупоедом — подхватывать и съедать мёртвые остатки больших и маленьких животных, которые в виде дождя трупов опускаются на дно.

— Я поедаю мёртвых копеп'oд, — с достоинством ответила рыба-созвездие.

И тут Долопихтис страшно заволновался. Вот наконец он встретил рыбу, которая питается копеподами — маленькими рачками, — и которая безусловно знает, откуда они берутся. Он много раз встречал мёртвых и прозрачных рачков, которые медленно опускались вниз. Они жили где-то высоко-высоко наверху, и, как рассказывала ему одна знакомая медуза, многие рыбы, которые не охотятся друг за другом (Долопихтис всегда думал, что медуза в этом месте немножечко врёт), питаются живыми копеподами. И поэтому Долопихтис, скрывая волнение, осторожно спросил:

— Скажите, пожалуйста, а откуда появляются на свет мёртвые копеподы?

— Странно, — задумчиво ответила рыба, — странно, что вы не знаете, что мёртвые копеподы — это мёртвые копеподы. Но до того, как стать мёртвыми, они были живыми. Я сама встречала живых копепод, когда однажды путешествовала вверх.

— А правда ли, что наверху живёт много рыб, которые питаются только живыми копеподами? — спросил удильщик.

— Это правда. И чем больше наверху копепод, тем больше еды для рыб и тем больше становится рыб. Даже нам, трупоедам, живётся значительно лучше, когда наверху бывает много копепод. Ибо всё живое, как бы его много ни было, когда-нибудь становится мёртвым. А мёртвое поддерживает нашу жизнь здесь, внизу, где всегда тихо, темно и холодно.

Никогда в жизни Долопихтис не встречался с такой умной и рассудительной рыбой. Тысяча вопросов вертелась у него на языке, и особенно ему захотелось выяснить, чем питаются копеподы. Но чтобы не показаться необразованным, он задал рыбе вопрос в форме, которую он про себя назвал риторической.

— Если смерть копепод даёт вам жизнь и, следовательно, их конец служит вашим началом, где можно найти начало, которое служит концом, дающим, в свою очередь, начало копеподам?!

Рыба-созвездие долго молчала, поражённая нелепостью формы простенького в сути своей вопроса, и ей было очень жалко рыбу, не способную ясно выражать свои мысли. Наконец она флегматично ответила:

— Каждая грамотная рыба знает, что копеподы питаются мельчайшими растениями, которые населяют самый верхний этаж океана, освещаемый солнцем. Эти мельчайшие растения называются водорослями. И чтобы расти, им, водорослям, обязательно нужен свет и ещё что-то такое, что есть в воде, но чего мы, рыбы, не видим.

— Как?! — воскликнул поражённый Долопихтис. — Разве можно не видеть в воде того, что там есть?

— А разве ты видишь соль в воде, которая делает солёной воду океана? — возразила рыба.

— Так это соль нужна водорослям? — изумился Долопихтис.

— Нет, им нужно что-то другое, что присутствует в воде так же, как соль. Мне говорили, как оно называется, но это было давно, и я забыла.

И в этот момент рыба-созвездие стремительно бросилась в сторону, а сам Долопихтис, не успев даже сообразить, в чём дело, метнулся на всякий случай в другую. И вовремя!

К ним направлялся угорь-удав, не гнушавшийся обитателями и помельче удильщиков.

Долопихтис помчался вниз, позабыв об интереснейшей из бесед, и страх рождал в нем только одно-единственное желание: уйти, скрыться, раствориться в чернильном мраке воды. Он плыл изо всех сил… Вдруг внизу показалось облачко тумана, и было оно ярко-красное. Долопихтис, мгновенно приняв решение, повернул к облачку. Навстречу ему неслась стайка красных червей-стрелок, похожих на крошечные торпеды, движущиеся в атаку на врага. Это было спасением! Долопихтис прекрасно сознавал, что преследующий его угорь-удав, столкнувшись со стаей стрелок, не упустит случая полакомиться. Поэтому, врезавшись в светящееся облако стрелок, Долопихтис почувствовал себя в безопасности. В эту же секунду он превратился из жертвы в охотника. И хотя поток стрелок значительно ослабел, Долопихтису удалось перекусить по дороге.

«Каждое существо в глубинах океана поневоле хищник», — философски заметил Долопихтис.