Путешествие за горизонт

В этот же день, поздно ночью я пробрался на территорию больницы и забрал свой инструмент мести. Теперь настала рутинная часть всего плана, слежка. Мне нужно было точно нарисовать и составить график движения всей группы, когда выходят из дома, когда уходят на обед, где проводят досуг, когда возвращаются домой. Как в шпионских фильмах я каждый день отслеживал и вписывал в таблицу их передвижения. Я перестал осаждать прокуратуру, стал незаметным и старался сделать всё, чтоб про меня забыли. Пусть думают, что я испугался, это самое лучшее из возможных вариантов. Они расслабятся и перестанут чувствовать угрозу, а я буду ждать, время и финансы у меня пока еще были. За время предпринимательской деятельности я успел заработать денег, так что финансовый вопрос меня пока не напрягал, при скромной жизни их должно было хватить года на два. Так что я оставил рынок, продав часть своего дела напарнику и выручив от продажи неплохие отступные. Напарник не был негодяем и сочувствовал мне, так что рассчитался со мной честно.

Я старался скрыть от мамы свои планы, но материнское сердце не обманешь, она чувствовала моё состояние. Через общение она пыталась отвести меня от моего выбора, и в какой-то момент мне стало казаться, что она права. Сомнение закралось в моё сердце. А может, действительно, оставить эту затею, просто жить без этой борьбы и простить им всё? Эта пришедшая мысль в мой измученный мозг была как лучик света, и я решил пойти в церковь, помолиться и спросить совета и помощи у священнослужителей. Где же еще можно было найти утешение, если не в храме Господнем.

Я не спал всю ночь, разрываемый противоречиями, и ранним утром, ничего не сказав маме, направился на утреннюю молитву и исповедание. В церкви было не очень много народу, в основном бабушки, которые стояли неприступной стеной в средней части храма перед алтарём, усердно крестясь после каждого сказанного Батюшкой слова. Я стоял и не знал, что мне делать. Автоматически повторял за бабульками движения и рассматривал убранство церкви и собравшихся. Мой взгляд бездумно скользил от иконы к иконе, и, к своему стыду, я не знал ни одного святого, изображенных на них. Возле иконостаса стоял батюшка и читал нараспев молитву.

Мой взгляд остановился на молодой и очень красивой девушке, стоявшей особняком. По ней было видно, что она находится в замешательстве и душевном смятении.

– Родственная душа, – подумалось мне. Я продолжал креститься, подражая прихожанам, и украдкой поглядывал на неё. Засмотревшись, я не заметил того, что ситуация в церкви поменялась, народ выстроился в очередь на исповедь. Пристроившись позади очереди, я оказался рядом с девушкой. Люди потихоньку двигались, священник накрывал кающихся епитрахилей и выслушивал их. Тихий шепот исповедающихся разносился по церкви, и, если прислушаться, можно было расслышать все их прегрешения.

– Как же мне тут получить совета, и как я смогу рассказать батюшке все, что со мной случилось, – подумалось мне, – ладно не буду торопиться, может, попрошу меня принять в другом месте.

Так очередь дошла до девушки. Мне очень было интересно узнать, что ее привело сюда, но природная этичность заставила меня не вслушиваться в её шёпот. Я заставил себя отвлечься на интерьер и расписное убранство потолка церкви, откуда на меня смотрели маленькие ангелочки и суровый мужик. Я засмотрелся, как вдруг громкий голос священника вырвал меня из созерцания. От услышанного меня взяла оторопь.

– Как ты посмела, – вещал священник негодующим голосом, – разве ты не знала, что аборт – это тяжкий грех, убийство невинной души, и ты пришла на причастие, – его голос бил как бич вскрывая нервы. Девушка, закрыв глаза ладонями, вспорхнула как птица и побежала на выход, толпа осуждающе зашипела, бабки заголосили ей во след. Я осмотрел этих людей, посмотрел на священника.

– И тут я хотел найти утешения и помощи, а что он тогда скажет мне, – я зло ухмыльнулся и, развернувшись, выбежал следом за девушкой.

Догнать её удалось только через квартал от церкви, она стояла, уткнувшись в угол дома и горько плакала. Я остановился за несколько шагов от нее, не понимая, что делать, а затем тихо подошел к ней, молча развернул её к себе и обнял. Она вздрогнула, но вырваться не попыталась, только все тело её содрогалось от рыдания. Так молча мы стояли долгое время, пока она не начала потихоньку успокаиваться. Оторвавшись от моего плеча, она подняла на меня свои зелёные глаза.

– Не бойся, я не обижу тебя, – произнес я, и она вновь уткнулась в моё плечо.

– Спасибо, – произнесла она, вытирая слезы, – мне уже лучше.

Я не знал слов утешения, и предложил ей первое, что пришло в голову:

– Ты не будешь против, если я приглашу тебя в кафе, посидим и по чашечке кофе выпьем.