Путешествия англичанина по России, Крыму, Кавказу и Грузии в XIX веке

У генерала Раевского нас познакомили с польским дворянином, графом Ходкевичем, у которого были фарфоровые фабрики в окрестностях Киева. Он слыл большим любителем химии и сторонником животного магнетизма и, вероятно, сомнамбулизма, о чем и состоялся оживленный разговор, дамы тоже горячо в нем участвовали. За последние десять лет животный магнетизм стал модным в России, и с его помощью многие врачи сколотили себе приличные состояния, поэтому я не удивился, когда захотели узнать мое мнение по этому поводу. Сочтя увертки бесполезными, я откровенно заявил, что в течение нескольких лет после того, как животный магнетизм распространился в Петербурге и Москве, я был одним из его решительных противников и использовал все возможности, чтобы высмеять этот способ лечения, несмотря на то, что некоторые из моих друзей, чьи таланты я уважал, были его серьезными последователями и что я получил несколько любопытных историй от несомненного авторитета и был свидетелем некоторых экспериментов, которые меня поразили. Я до сих пор не могу понять, было ли это чудесным исцелением или просто счастливым совпадением, плодом воображения или результатом действия хваленой магнитной жидкости. С величайшим трудом мне удавалось сохранять нейтралитет между противниками и покровителями магнетизма, который слишком часто становился источником величайших злоупотреблений и самого аморального поведения, особенно в Германии. Там действительно это привело к позору некоторых известных личностей и к поруганию чести некоторых семей.

Н.Н. Раевский. Художник Д. Доу, 1828

На званом обеде мы познакомились с джентльменом, который был одет в широкую темно-пурпурную тунику и работал в одном из судов Киева. Город был скорее польским, чем русским, и в судах было достаточно много поляков, поэтому я ожидал, что найду правительственные учреждения в состоянии большей чистоты и достоинства, чем в других губернских городах России, но был разочарован. Это лишь подтвердило мое мнение, какое уже изложил в книге «Характеры русских». Некоторые говорили, что мои неприязненные высказывания на эту тему более суровы, чем того требовала правда. Несколько фактов, иллюстрирующих это, не станут здесь лишними и предоставят читателю интересующую информацию.

Следующий случай был печально известен в Москве и Петербурге, да и вообще среди торгового мира по всей России. Семь лет назад американский джентльмен, обосновавшийся в Архангельске, отправил российскому торговцу, проживавшему в Москве, партию хлопка стоимостью около 300 000 рублей с целью продажи на комиссионных. Вскоре после этого он получил информацию, что весь хлопок был продан некоему господину Филиппову по цене намного ниже рыночной. Джентльмен был удивлен подобной сделкой, его подозрение в нечестности все более подтверждалось, и он отправился в Москву. Там он пошел к покупателю, действительно купившему хлопок, и попросил показать ему свои книги, поскольку в них была запись этой сделки. Тот любезно выполнил эту просьбу и даже позволил джентльмену скопировать любые документы, относившиеся к делу. Затем американец обратился к своему агенту, который пустился в долгие объяснения и показал свои книги, где было имя Филиппова и его место жительства. Американец тогда сказал, что не было такого человека, а хлопок купил господин Рахманов. Когда его удивленный агент попытался позабавить его очередной ложью, он предъявил копию сделки из книг Рахманова. Все было очевидно, и немедленно начался судебный процесс. Дело рассматривалось более пяти лет, а затем, по совету тех, кто был хорошо расположен к американцу, было передано на решение в арбитраж. Это дело длилось бы пять или пятнадцать лет, если бы нынешний губернатор Москвы не заинтересовался им и не предпринял необходимые шаги, чтобы правосудие восторжествовало. К чести его имени да будет сказано это. Но хотя пострадавшему джентльмену в конечном счете удалось добиться справедливого решения, когда он покинул Москву около года назад, у его друзей были большие сомнения, что он восстановит какие-либо свои деньги, так как русский купец использовал все свои средства, чтобы лишить его этого. Все опасались, что он совершит банкротство и, таким образом, добавит мошенничество к обману. Если это произойдет, мистер Уилл не только потеряет бо^льшую часть своего капитала, но и пять лучших лет своей жизни, прошедших в тревогах и неприятностях и закончившихся разочарованием.