Путешествия. Дневники. Воспоминания

Адмирал продолжал путь, следуя на запад, среди бесчисленных островов. Каждый вечер, вплоть до восхода луны, бушевала буря, и шел ливень с грозой. Опасности, о которых упоминалось уже прежде, подстерегали адмирала на каждом шагу, и ему пришлось испытать так много лишений и затратить столько труда, что об этом нелегко рассказать. Сам он и люди его бдительно дежурили день и ночь и особые наблюдатели сидели на дозорных площадках, укрепленных на мачтах. Не раз днище корабля, на котором шел адмирал, не только касалось дна, но и скребло его, и приходилось прилагать немало усилий, чтобы сдвинуть судно с мели, то направляя его назад, то двигаясь вперед.

Адмирал достиг одного острова, более крупного, чем все прочие, и назвал его Санта-Марией. На этом острове было селение. Но ни один индеец из страха перед христианами не решился показаться на берегу. Тут обнаружено было много рыбы и встретились собаки, которые не умели лаять. Над всеми островами видели многочисленные стаи яркокрасных журавлей, попугаев и прочих птиц.

Так как на кораблях испытывался недостаток воды, адмирал решил идти дальше не через проходы между островками, а вдоль самого берега Кубы, и подошел к нему 3 июня. В этом месте росли очень густые леса.

Один матрос, вооруженный луком, вышел на берег на охоту за птицами и наткнулся на группу индейцев человек в 30. Они были вооружены копьями и дротиками. Дротики эти напоминали по форме мечи, причем от острия к рукоятке они расширялись, а концы их были не острые, а притупленные. Делались они из пальмового дерева. Здешние пальмы, в отличие от наших, не имеют бугров, древесина у них гладкая, тяжелая и твердая, как кость.

Кажется, что даже сталь не может быть тверже ее. Эти дротики называют здесь «макана». Моряк рассказал, что он видел в группе этих индейцев человека в белой тунике, такой длинной, что она скрывала его ноги. Моряк поднял крик, призывая своих спутников, а индейцы, как только увидели, что кто-то бродит поблизости, обратились в бегство с такой стремительностью, как будто за ними гнались тысячи людей.

На другой день адмирал направил на берег несколько христиан, но им удалось проникнуть в глубь страны всего лишь на пол-лиги. Дальше продвигаться нельзя было из-за густых лесов и болот. Полоса болот, шириной, вероятно, почти в две лиги, тянулась до подножья горной цепи.

Адмирал проследовал далее и, пройдя со своими кораблями 10 лиг, увидел на берегу дома. В этом месте вышло навстречу флотилии много каноэ с индейцами. Индейцы привезли съестные припасы и немало тыквин, наполненных водой. За все это адмирал велел расплатиться с ними. Он задержал одного индейца и сказал ему, что отпустит его лишь, когда тот укажет путь и даст ответ на некоторые вопросы. Индеец заверил адмирала, что Куба земля, со всех сторон окруженная морем, и что король этого острова проживает далее к западу на том же берегу.

Продолжая путь, корабли вступили в полосу мелей. Глубина моря не превышала одного локтя, а песчаная банка, что встретилась здесь, в ширину была не меньше, чем в два корабельных корпуса. Пришлось затратить немало труда, чтобы провести корабли через глубокий канал, пересекающий эту отмель.

Видели несчетное число очень крупных черепах – казалось, что море кишело ими. Пролетела такая огромная стая морских ворон, что затмила она солнце. Вороны летели со стороны моря к берегу Кубы. Замечены были также голуби и чайки и много иных птиц. На следующий день над кораблями появились тучи бабочек, и казалось, будто от них густеет воздух. Бабочки пролетали до самого вечера. Ливень, разразившийся к ночи, рассеял их скопища.

Адмирал узнал от упомянутого выше индейца, что у берега Кубы тянется полоса бесчисленных островов и что плавание близ них связано с большим риском и чревато всевозможными опасностями, которые могут встретиться на каждом шагу. Поэтому он решил возвратиться на Эспаньолу, в Изабеллу, поселение, которое он оставил в начале стройки. Это поселение было еще не закончено и требовало поэтому неусыпных забот с его стороны.

Чтобы запастись водой и съестными припасами, он отправился к острову, который имел в окружности не менее 30 лиг и назван был им островом Евангелиста (Isla del Evangelista). Адмирал указывает, что этот остров находился на расстоянии 700 лиг от Доминики.

Я думаю, что остров Евангелиста – это как раз тот остров, который затем прозвали и ныне называют островом Сосен (Isla de Pinos). Расположен он как раз напротив Гаваны и в длину имеет 20 лиг. Полагаю, что мнение мое справедливо, ибо нигде у берегов Кубы нет столь значительного острова. Таким образом, немного оставалось проплыть адмиралу, чтобы открыть [западную] оконечность Кубы, – всего лишь каких-нибудь 35 или 36 лиг.