Я утомил бы читателя перечислением всех знаменитых людей, вызванных правителем для удовлетворения моего ненасытного желания видеть мир во все эпохи его древней истории. Больше всего я наслаждался лицезрением людей, истреблявших тиранов и узурпаторов и восстанавливавших свободу и попранные права угнетенных народов. Но я не способен передать волновавшие меня чувства в такой форме, чтобы они заинтересовали читателя.
ГЛАВА 8
Желая увидеть мужей древности, наиболее прославившихся умом и познаниями, я посвятил этому особый день. Мне пришло на мысль вызвать Гомера и Аристотеля во главе всех их комментаторов; но последних оказалось так много, что несколько сот их принуждены были подо-
132
военачальник и государственный деятель Фив (418–362 гг. до н. э.).
Марк Порций Катон (95–46 гг. до н. э.) – один из наиболее рьяных защитников республики в борьбе против Цезаря, последователь философии стоицизма.
(1478–1555) – английский гуманист эпохи Возрождения, автор «Утопии» (1516), в которой описано идеальное общество, основанное на коммунистических началах.
Четверо последних из упомянутых здесь лиц охарактеризованы Свифтом в его сочинении «О тех, кто совершил в своей жизни поступки, сделавшие их великими людьми».
ждать на дворе и в других комнатах дворца. С первого же взгляда я узнал этих двух героев и не только отличил их от толпы, но и друг от друга. Гомер был красивее и выше
Аристотеля, держался очень прямо для своего возраста, и глаза у него были необыкновенно живые и проницательные. Аристотель был сильно сгорблен и опирался на палку; у него были худощавое лицо, прямые редкие волосы и глухой голос.
Я скоро заметил, что оба великих мужа совершенно чужды остальной компании, никогда этих людей не видали и ничего о них не слышали. Один из призраков, имени которого я не назову, шепнул мне на ухо, что на том свете все эти комментаторы держатся на весьма почтительном расстоянии от своих принципалов благодаря чувству стыда и сознанию своей виновности в чудовищном искажении для потомства смысла произведений этих авторов.
Я познакомил Дидима и Евстафия133 с Гомером и убедил его отнестись к ним лучше, чем, может быть, они заслужили, ибо он скоро обнаружил, что оба комментатора слишком бездарны и не способны проникнуть в дух поэта.
Но Аристотель потерял всякое терпение, когда я представил ему Скотта и Рамуса и стал излагать ему их взгляды; он спросил их, неужели и все остальное племя комментаторов состоит из таких же олухов, как они134.
133
Риме. Из его многочисленных трудов сохранился лишь комментарий к Гомеру.
134
Затем я попросил правителя вызвать Декарта и Гассенди, которым предложил изложить Аристотелю их системы135. Этот великий философ откровенно признал свои ошибки в естественной философии, потому что во многих случаях его рассуждения были основаны на догадках, как это приходится делать всем людям; и он высказал предположение, что Гассенди, подновивший по мере сил учение Эпикура, и Декарт с его теорией вихрей будут одинаково отвергнуты потомством. Он предсказал ту же участь теории тяготения, которую с таким рвением отстаивают современные ученые. При этом он заметил, что новые системы природы, подобно новой моде, меняются с каждым поколением и что даже философы, которые пытаются доказать их математическим методом, успевают в этом ненадолго и выходят из моды в назначенные судьбой сроки.
В продолжение пяти дней я вел беседы также и со многими другими учеными древнего мира. Я видел большинство римских императоров. Я стал упрашивать правителя вызвать поваров Гелиогабала 136 , чтобы они приготовили для нас обед, но за недостатком материалов они не могли показать нам как следует свое искусство.
Фомы Аквинского, одного из средневековых последователей Аристотеля.
Аристотеля, чем заслужил ненависть профессоров-схоластов Сорбоннского университета.
135
Эпикура. Оспаривал идеалистическую теорию познания Декарта.