Путешествия Гулливера (в пересказе для детей)

Случилось это в одно прекрасное летнее утро. Глюмдальклич поставила ящик с Гулливером на подоконник, чтобы он мог подышать свежим воздухом. Он никогда не позволял вешать своё жилище за окном на гвозде, как вешают иногда клетки с птицами.

Открыв пошире все окна и двери у себя в домике, Гулливер сел в кресло и стал закусывать. В руках у него был большой кусок сладкого пирога с вареньем. Как вдруг штук двадцать ос влетело в комнату с таким жужжаньем, будто разом заиграли два десятка боевых шотландских волынок. Осы очень любят сладкое и, наверное, издалека почуяли запах варенья. Отталкивая друг друга, они кинулись на Гулливера, отняли у него пирог и мигом раскрошили на кусочки.

Те, кому ничего не досталось, носились над головой Гулливера, оглушая его жужжаньем и грозя своими страшными жалами.

Но Гулливер был не робкого десятка. Он не растерялся: схватил свою шпагу и кинулся на разбойниц. Четырёх он убил, остальные обратились в бегство.

После этого Гулливер захлопнул окна и двери и, передохнув немного, принялся рассматривать трупы своих врагов. Осы были величиной с крупного тетерева. Жала их, острые как иголки, оказались длиннее, чем перочинный нож Гулливера. Хорошо, что ему удалось избежать укола этих отравленных ножей!

Осторожно завернув всех четырёх ос в полотенце, Гулливер спрятал их в нижний ящик своего комода.

– Если мне ещё суждено когда-нибудь вернуться на родину, – сказал он себе, – я подарю их той школе, где я учился.

8

Дни, недели и месяцы в стране великанов были не длиннее и не короче, чем во всех других краях света. И бежали они друг за другом так же быстро, как и всюду.

Понемногу Гулливер привык видеть вокруг себя людей выше деревьев и деревья выше гор.

Как-то раз королева поставила его к себе на ладонь и подошла с ним вместе к большому зеркалу, в котором оба они были видны с головы до пят.

Гулливер невольно засмеялся. Ему вдруг показалось, что королева самого обыкновенного роста, точь-в-точь такая, как все люди на свете, а вот он, Гулливер, сделался меньше, чем был, по крайней мере в двенадцать раз.

Мало-помалу он перестал удивляться, замечая, что люди прищуривают глаза, чтобы посмотреть на него, и подносят ладонь к уху, чтобы услышать, что он говорит.

Он знал заранее, что чуть ли не всякое его слово покажется великанам смешным и странным и чем серьёзнее он будет рассуждать, тем громче они будут смеяться. Он уже не обижался на них за это, а только думал с горечью: «Может быть, и мне было бы смешно, если бы канарейка, которая живёт у меня дома в такой хорошенькой золочёной клетке, вздумала произносить речи о науке и политике».

Впрочем, Гулливер не жаловался на свою судьбу. С тех пор как он попал в столицу, ему жилось совсем не плохо. Король и королева очень любили своего Грильдрига, а придворные были с ним весьма любезны. Придворные всегда бывают любезны с тем, кого любят король и королева.

Один только враг был у Гулливера. И как зорко ни охраняла своего питомца заботливая Глюмдальклич, она всё-таки не смогла уберечь его от многих неприятностей.

Этот враг был карлик королевы. До появления Гулливера он считался самым маленьким человеком во всей стране. Его наряжали, возились с ним, прощали ему дерзкие шутки и надоедливые шалости. Но с тех пор, как Гулливер поселился в покоях королевы, и она сама, и все придворные перестали даже замечать карлика.

Карлик ходил по дворцу хмурый, злой и сердился на всех, а больше всего, конечно, на самого Гулливера.

Он не мог равнодушно видеть, как игрушечный человечек стоит на столе и в ожидании выхода королевы запросто беседует с придворными.

Нагло ухмыляясь и гримасничая, карлик начинал подтрунивать над новым королевским любимчиком. Но Гулливер не обращал на это внимания и на каждую шутку отвечал двумя, ещё более острыми.

Тогда карлик стал придумывать, как бы иначе досадить Гулливеру. И вот однажды за обедом, дождавшись минуты, когда Глюмдальклич пошла за чем-то в другой конец комнаты, он взобрался на подлокотник кресла королевы, схватил Гулливера, который, не подозревая об угрожавшей ему опасности, спокойно сидел за своим столиком, и с размаху бросил его в серебряную чашку со сливками.

Гулливер камнем пошёл ко дну, а злой карлик опрометью выбежал из комнаты и забился в какой-то тёмный угол.

Королева до того перепугалась, что ей даже в голову не пришло протянуть Гулливеру кончик мизинца или чайную ложку. Бедный Гулливер барахтался в белых густых волнах и уже, наверно, проглотил целый ушат холодных, как лёд, сливок, когда наконец подбежала Глюмдальклич. Она выхватила его из чашки и завернула в салфетку.

Гулливер быстро согрелся, и неожиданная ванна не причинила ему большого вреда. Он отделался лёгким насморком, но с этих пор не мог без отвращения даже смотреть на сливки.

Королева сильно разгневалась и приказала строго наказать своего прежнего любимца.

Карлика больно высекли и заставили выпить чашку сливок, в которых выкупался Гулливер.