Путешествия к американским берегам

Из Большерецка отправился я по тагильскому берегу 12 сентября, а в Тигильскую крепость прибыл 2 октября, оттуда отправился на собаках 18 ноября; в Охотск приехал 1787 года 27 января[58], следовательно, после галиота, на котором я был в море. Из Охотска с женой своей также на собаках выехал 8 февраля, продолжая далее путь, где на оленях, а в других местах на лошадях и на быках, претерпев несказанные трудности и опасности. В Якутск приехал 11 марта. 12 марта из Якутской области отправился саньми и, со отбытия с Камчатки в проезде, в рассуждении собачьей и оленьей езды, во многих пустых местах претерпевал крайнюю и несносную трудность, от коей многократно с угрожением мучительного страха подвержена была моя жизнь совершенной опасности. Первое, оттого что между Тигилем и Инжигою[59] корякские орды казались нам весьма сомнительны. Второе, зима чрезвычайно без перемены почти, при самых жестоких северных ветрах, была до чрезмерности холодная; третье, пурги такие нередко на пустых местах захватывали, что ехать способа не было никакого, по ремню нарта за нартой связавши, а только спасались в такие времена лежанием в снегу по два, по три и по пяти дней, не сходя с места, без воды и не варя пищи. Для утоления жажды, за невозможностью развести огня, употребляли снег, а вместо пищи сухари или юколу[60]грызли, лежа в снегу.

При таких трудах, за присталью собак и оленей последний путь от Алдана до Иркутска, за усталостью лошадей по убродам[61] часто до упаду, для поспешности шел пешком и, по всем трудностям, достиг наконец благополучно областной город Иркутск 6 апреля в половине дня. Но за долг почитаю изъявить мою благодарность пред всеми двум достопочтенным мужам, уже лет несколько беспорочно служащим государству и отечеству, капитанам родным братьям Тимофею и Василию Шмалевым за охранение меня от всяких опасностей в рассуждении тамошних диких жителей, которые тогда один в Тигильской крепости, а другой между Тигилем и Инжигинским городом у коряк — для усмирения в Каменском селении корякских и чукотских орд — пребывание имели. Вдобавок в проезд мой также довольно способствовали сему моему успеху капрал тигильской команды Николай Попов да корякский толмач казак Иван Суздалев, который провожал для толмачества меня от Тигильской крепости до города Инжиги, коим Попову и Суздалеву есть из коряк родственники, а потому я и ехал по сим способам безопасно, за что обязан я господам капитанам двум братьям Шмалевым и притом капралу Попову и толмачу Ивану Суздалеву при случае свидетельствовать мою благодарность, ибо они сохранили мою жизнь.

Сколько в бытность мою в Иркутске, по краткости времени, дозволило о пребывании моем в морском путешествии и о учиненных к пользе распоряжений исправить, оное значит выше сего. А теперь уже осталось неминуемо показать о всех виденных мною местах, обитающих там народах и их обрядах, находящихся там зверях и птицах, чему следует описание.

Теперь долженствую описать землю американских островов, людей, оную населяющих, нравы их, обряды, одежды и сказать о находящихся там зверях и птицах.

Острова, лежащие около американских берегов и простирающиеся от Кыктака к восточной стороне, а также и в Северо-Западной Америке, более каменистые и преисполненные гор, но притом есть хорошие и годные к хлебопашеству земли, в чем я и самими опытами удостоверился, сеяв ячмень, просо, горох, бобы, тыкву, морковь, горчицу, свеклу, картофель, репу и ревень. Все родилось наилучшим образом, кроме разве что проса; горох, бобы и тыква не принесли семян, и то оттого только, что упущено было время, в которое бы сеять должно было. Для сенокосов удобных луговых мест и трав годных довольно, а по местам скоту и всю зиму можно жить без сена. Больших лесов не видал, а малых весьма много. Обыкновенные тамошние растения, кои обитатели употребляют в пищу, суть коренья, а именно: сарана, макарша, папоротное желтое[62] и кутагарное. Сие последнее заслуживает особое внимание потому, что где по островам нет мышей, там оно родится очень хорошего вкуса, а где водятся сии животные, там корень сей так горек, что в пишу не годится. Есть там ягоды: малина, голубица, черница, морошка, брусника, калина, клюква и княженика — в довольном изобилии. Что принадлежит до лесов, оных с половины острова Кыктак и по Америке к весту находил я пять родов, а именно: ольху, тальник, березник и рябину, а к востоку по островам, по берегу американскому при губах — ельник, листвяк и тот, о котором я сказал выше.

Птицы там водятся: гуси, утки разных родов, вороны, галки, канарейки черные, называемые напойки[63], сороки, сии криком своим мало походят на известных в России сего рода птиц, а вместо того очень нехудо поют, но весьма тихо и почти так, как снегири. Есть чайки, журавли, цапли, кулики, глупыши[64], топорки[65], ары, урилы, гагары. Морские звери: