Путешествия к американским берегам

Все племена канг-юлит, боясь заразы, боятся и покойников, но уважают их память. Случается, что безнадежно больного заживо одевают в лучшую одежду и выносят в пустую барабору, где ему приходится голодом расстаться с жизнью. Приморские некоторых покойников жгут, других просто, завернув в травяную рогожу, относят на кладбище и заваливают дровами. Перед могильной кучей ставят оленью голову, втыкают стрелы или кладут сломанную байдарку покойника. Прочие его вещи разбираются жителями на память.

Жена после мужа или мать после сына, и наоборот, обрезают себе передние волосы. Впрочем, этот обряд исполняется по желанию и другими. В течение 20 суток близкие родственники покойника питаются кислым и прошлогодним.

Поминки по умершим совершаются ежегодно по три раза: весной, осенью и зимой. Сверх того мужчины во время ежедневного паренья с воем и плачем вспоминают о своих умерших предках и их славных деяниях. Но главное, окончательное поминовение близких родственников, после которого их уже перестают поминать на годичных поминках, делается туземцами лет через 10 или 15, смотря по тому, как соберутся с достатком. При таких-то случаях некоторые раздают все свое имение.

Обыкновеннейшие болезни туземцев — вереда, глазная болезнь и сухотка. С заселением русских между приморскими открылись и первичные степени сифилитической: благодетельно было бы назначать на службу в дальние отделы людей совершенно здоровых. Штурман Васильев замечает, что этот бич народов занесен и к аглегмютам. На Кускоквиме и Квихпаке любострастная болезнь доселе не известна.

Все недуги пользуют шаманы или наговорами, или травами. Я был так счастлив, что в течение двух лет, проведенных мной в походах, куда мы ни приходили, не встречали опасно больных. Рассказ толмачей, каким способом шаманы лечат наговорами или колдовством, сюда не вношу, потому что всякое им непонятное обстоятельство они объясняют по своим понятиям, следственно, большей частью ошибочно. Впрочем, несколько слов о лечении шаманством помещено в материалах о туземцах Квихпака и Кускоквима.

Русские промышленники переняли у туземцев и от ревматизма и грудных болей пользуются с успехом, принимая настоянную на воде или роме бобровую струю. Но я видел одного из них, который так неосторожно ею пользовался, что получил желтуху. Уверяют, будто тертый высушенный Penis бобра прекращает гонорею.

У приморцев накалывание больного места столь же употребительно, как у алеутов и кадьякцев. Васильев пишет, что к отмороженным членам кускоквимцы прикладывают свежее сорочье мясо; порезы обсыпают жженой шерстью, — не упоминает какого зверя. Калом выдры лечатся от сыпи или коросты. Он также присовокупляет, что у одного из его гребцов во время плавания по Кускоквиму распухли яичники до такой степени, что отчаялись за жизнь человека. Шаман за три листа табака возвратил больному здоровье, наколов и высосав из больного места, при глазах Васильева, какую-то тягучую жидкость.

Одежда приморских туземцев состоит из звериных шкур, в особенности из оленьих. Собольи, выхухольи и еврашечьи парки получаются с Квихпака. Норка по редкости употребляется на перчатки и женские парадные штаны. Покрой парок сходен с камчатскими и ижигинскими кухлянками, только не столь просторны, и у приморских американцев рукава шьются узкие, а сама парка не ниже колен. Мужская имеет круглый подол; женская — по бокам с выемками, так что по произволу женщины бывает видна вся нога, единственная красота, которую она может выставить без опасения раскрыть или заморозить. Мужчины носят одни штаны, всегда шерстью вниз; женщины двое: одни — короткие якутские, то есть выше колен, шерстью вниз, другие — длинные, шерстью наружу. Как мужские, так и женские ошкуров не имеют, и штаны на пояснице затягиваются ремнем.

Зимние торбасы, или сапоги, шьются из оленьих лап или камасов, длиной до половины икры; голенища нарядных торбасов ставятся из росомахи и сверху оторачиваются в узор выдрой и белой оленьей шкурой. Летние торбасы шьются из нерпичьих и маклячьих горл до колен и выше. Подошвы вообще подшиваются из маклячьих лавтаков и собираются на передке и пятке так правильно, что это принесло бы честь любому сапожнику.

Зимние парки обыкновенно шьются с башлыком или кулем, который заменяет шапку. Подол, обшлага и куль обшиваются волком. Такая опушка на парку из хребта лучшего выходного волка ценится в два и три бобра. Лучшие парки как по достоинству шкур, так и по красоте узоров получаются от малейгмютов: те, имея возможность доставать от чукчей шкуры домашних оленей[246], отделывают одежду с большим вкусом. Женщина в чукотских шитых торбасах, белых из домашнего оленя штанах, малейгмютской парке, узор которой весьма сходен с латами древних рыцарей, и в свежем туземном головном уборе, не покажется отвратительной и глазу ко всему приглядевшегося европейца. Портит одно: поясом из оленьих челюстей они подвязываются несравненно ниже, нежели показал граф Никулин Наталье Павловне.