Путешествия Лейлы

– Такого не было и не могло быть. Во всяком случае, в мире, который известен мне, ученым, да и всем вокруг. Может, это были сны? Ваши прекрасные сны? Во сне мозг тоже проделывает огромную работу.

– Не очень-то прекрасные. Ну ладно, мейби. – Лейла замолкла, встрепенулась опять: – Ну нет, не понимаю как это. И я вообще-то делюсь очень личным, – услышала в своем голосе капризные нотки.

– Я понимаю. Вы можете допустить, что ваш мозг пытается так уйти от каких-то других воспоминаний, возможно, более тяжелых? О которых и подумать боитесь.

– Не знаю. – Лейла задумалась о своей мимике, насколько она под контролем сейчас. Заморожена. Дистанция между ней и доктором стала вдруг огромной, как и со всеми другими. – Может, мне об этом почитать? Книги-то еще существуют?

– Лейла, старайтесь не перегружать себя, у вас сильная тяга к информации. Отпустите это. Дайте мозгу время для восстановления, ему и так пока тяжело. Все сложится само собой, но позже, поверьте. Не нужно для этого изучать энциклопедии, природой все уже придумано.

– Но вы же не хотите сказать, что лайк все, о чем я рассказала сейчас, это были сны?

– Возможно.

* * *

Сны. В клинике она видела их часто. Полеты над бесконечными зелеными долинами с реками и водопадами, свобода, счастье. Ветер, брызги воды. Лейла определенно летала так сама когда-то наяву, может, в парке виртуальной реальности? Грезила прогулками по городам, где бывала, по выученным наизусть Лондону и Москве. И тот самый, идеальный город с гостиницей за поворотом от площади, в которой на средних этажах – воздушный холл с видом на небо и крыши внизу. Она много раз видела сны про эту гостиницу, узнавала, но так и не могла вспомнить, где это. Было так и с большой, как из каменных замков, гостиной, на удивление уютной и теплой – в углу там горел настоящий огонь в настоящем камине. Дом.

Снилось, как взбирается по очередным горам с пленительными видами в Бутане, странах Африки или Европы. Как скользит по широким трассам Дубая, огибает полукруги дорожных развязок, которые уходят в небоскребы, море, пустыню, всегда безоблачное небо. Как плывет в кристальном озере Охрид в окружении гор Македонии и Албании или в прозрачном океане на Мальдивах мимо вилл на воде. Как рыбы и кораллы охватывают и замыкают ее в разноцветной подводной мозаике. Может, так же приснились и Музей Холокоста, и все фешен-шоу, и Довиль, и Джонни, и отчеты о крушениях лайнеров …

Приходил и тот белый сон, сковывал холодом. Когда не могу пошевелиться. И все вокруг как по-настоящему. Только на периферии зрения люди, их скорее чувствую, узнаю смутно. Белые тени. Это, кажется, мама, это сестренка, сидят рядом, говорят. Нет, не они, и не понятно ничего, ни слова … Делают что-то с моими руками и ногами, поднимают таз, опускают. Не ощущаю этого. Вижу размыто, краем глаза, догадываюсь. Сопортивляйся, Лейла. И как под тяжелым водным одеялом. Не подать ни знака.

Лейла решила не делиться больше ничем важным и с доктором Натансоном. Отвечала в общих чертах, сама задавала вопросы. И хотя Даниэль тоже не рассказывал о себе, между ними, Лейла была уверена, оставалось что-то особенное: симпатия, родство. С доктором было легко соглашаться, хотя это «Не волнуйтесь, Лейла» страшило даже из его уст.

А что, если она действительно сумасшедшая и все придумала? Нет, просто не может быть. Но пусть даже так, Даниэль же не просил отказываться от воспоминаний, по его мнению, ложных. И если правда все то, что говорит он, то надо дойти до своей настоящей памяти. Что такого ужасного могло случиться с ней? Наверное, все это какое-то недоразумение, вся эта клиника.

Глава 3

Чувство, что или мир, или Лейла, или кто-то еще здесь точно сошел с ума, много раз появлялось раньше. Однажды ее чудом не сдала в полицию официантка перед рейсом в миланском аэропорту – за то, что Лейла сделала фото вывески и этой грубой барышни за пятьдесят для имейла с жалобой. Во время другой поездки и очередной попытки придать шатаниям по свету осмысленность, в одном из колледжей Оксфорда удивила выставка детских цветных рисунков со сквозной темой «Трансгендер – тоже женщина». В аэропорту Уганды встретился целый парк бизнес-джетов глобальной организации, которая много десятилетий решает главные африканские и мировые проблемы. А в паре километров оттуда – маленький мальчик с зеленым ведерком, который набирал воду из грязной лужи для маминой стряпни.