Путешествия Лейлы

А еще тот самый, белый, когда и на миллиметр не сдвинуться. Палата как наяву, все настоящее, вокруг люди, знаю: они здесь. Но не разомкнуть ни глаз, ни губ. Прибивает к кровати потокома воздуха, сопоротивляюсь.

* * *

Даниэля не было пару недель, поэтому, когда он постучался и вошел, казался поначалу очередным сном. Второй день по улице бродили песчаные бури, ветер завывал и иногда с силой стучался, швыряясь песком в окно. Хорошо, что накануне зашла медсестра и закрыла форточку. Во время разгула стихии соседнее крыло становилось рассеянным и нечетким, иногда вовсе исчезало, а небо и земля за ним сливались в единую завесу пыли. На дорожке под окном кружилась песочная поземка, такая же, как бывает зимой из снега.

– Как вы, не страшно тут? – послышался родной голос. – Вот пришел вас проведать, Лейлочка. Вы в порядке?

Она поздоровалась и села на кровать. Изображение пошатнулось, какое-то время звук доносился как бы с опозданием от картинки.

– Все хорошо?

– Да, доктор Даниэль, спасибо. Я лайк просто э бит слоу последнее время, сплю много.

– Это ничего, Лейла, вы молодец, все в клинике очень хвалят вас, и моих друзей на лодке вы тоже очаровали!

Лейла просияла, приятно было слышать что-то хорошее про себя, тем более из уст любимого доктора.

– А я пришел к вам с результатами обследований, – взглядом показал на стопку бумаг в руках. Лейла не заметила документы, как будто они только что появились.

Ни капли любопытства, скорее было лениво и страшно. Не хотелось, чтобы реальность опять менялась. Доктор пустился в пространные объяснения об ученых и мозге, о слепых пятнах и теориях вместо знаний. Мы изучили, как мозг передает и распознает информацию, но почему и для чего – так никто толком и не знает. Лейла снова что-то недопонимала, то ли из-за языка, то ли из-за этой бури или же пустоты в голове – и напряженно вслушивалась.

– Иногда из-за стресса, травм, болезней, – назидательно продолжал Даниэль, – мозг начинает считывать или воссоздавать информацию по-особенному, не как обычно. – Лейла опять кивнула. – Например, чтобы защитить от чего-то тяжелого, заменить более щадящими, иногда ложными воспоминаниями.

Травмы, особенное восприятие, что-то ложное. Слова сыпались, как песок в окно: россыпью, с натиском, треском.

– Понимаете, скорее всего, где-то в вашем мозге происходит сбой. Что-то может казаться совершенно непривычным в мире вокруг или в себе. Вот представьте две шестеренки: они приводят в действие друг друга и соседние миллионы шестеренок. Если хотя бы несколько лапок только у одной из них сотрутся, то каждый раз она будет пробуксовывать. Поначалу это не повлияет на работу всего механизма, но со временем, к сожалению, может привести к сбоям.

– Я, если честно, не очень понимаю, давайте к делу. Что из этого всего следует, соу вот, как говорится? – Лейла тут же одернула себя за резкость, но доктор оставался спокойным.

– Тесты и анализы показывают пока только небольшую зону размягчения в мозгу, около двух сантиметров, – говорил Даниэль, – скорее всего, последствия ушиба. Само по себе это не страшно, но может влиять на соседние зоны. Которые, например, отвечают за память или творческие функции, что в вашем случае, видимо, и происходит. Похоже, на уровне сбора или обработки информации что-то сбоит, это нам еще предстоит выяснить.

Лейла тонула в услышанном, не была уверена, что все понимает правильно. Главное вроде ухватила: какая-то зона размягчения, ушиб, сбои в мозге.

– Лайк, в каком это смысле сбоит? Поясните …

– Воспринимается иначе. Настолько, что, не осознавая, вы создаете некую свою реальность, отказываясь принимать мир таким, какой он есть. Вспомните, такое наверняка случалось. На лодке, например?

– Так я же молчала почти все время. Только пару раз, если говорили что-то совсем нелепое … И я точно знаю, о чем говорю, лайк факты. Только то, что видела своими глазами.

– Лейлочка, даже незначительное повреждение способно привести к изменениям в работе мозга. Иногда мир воспринимается по-новому, через определенную призму, часто с фиксацией на человеке или идее. Можно что-то выдумывать или, наоборот, игнорировать, воспринимать неправильно. Вариантов множество.

Голос Даниэля успокаивал. Несмотря ни на что, он был единственным врачом, да и человеком, которому Лейла доверяла. Но о чем это он?

– Если говорить проще, вашей «системе» нужен отдых, не старайтесь объять сразу все. Не спешите погружаться в мир вокруг, дайте себе время, право не понимать все так же хорошо, как раньше. И увидите, все наладится.

Лейла опять кивнула, втянула столько воздуха, сколько могла.

– Есть вопросы?

– Да нет, ай мин, все понятно. – Хотелось остаться одной и как-то обработать услышанное, еще десять минут назад ей было так хорошо… – Только … и что же с этим всем теперь делать? – без эмоций спросила она.