Путешествия майора Пронина

Он был почти уверен, что интрижка с Бугримовой полезна для сближения шаха с Советским Союзом, но серьёзных перспектив не имеет. Эта женщина укрощает львов. Она прирожденный лидер. Это привлекает таких мужчин, как ша, х – как экзотика, как необычное приключение. На некоторое время. Но не более. Ужиться в одном дворце, даже огромном, они не сумеют. Он просто испугается такой перспективы. Шах не из завоевателей, не из самых сильных особей. То, что его привлекают женщины с характером, – очевидно. Но слишком сильную даму он не стерпит. Просто рухнет под её психологическим давлением. И случится это скоро – самое большое дней через десять. Поэтому в качестве будущих невест шаха Пронин все-таки рассматривал сестричек из Швейцарии. Из них можно воспитать настоящих шахинь. Другой вопрос: кого в конечном итоге выберет Мохаммед?

Вечером Пронин заглянул к Балабанову.

– Готовитесь к шахской охоте? – улыбнулся профессор. – Он вас уже пригласил? Если не пригласил, то скоро пригласит. Небось не охотились в таких краях?

– Пострелять люблю с детства. Не оплошаю.

– О, в этом-то я не сомневаюсь. И уже наслышан о ваших курдских делах. Весь Тегеран шумит о том, что с лёгкой руки русского в городе поселился самый известный и опасный курдский партизанский командир, гроза турок. Особенно моя мадемуазель Аннет интересовалась. Ну, я ей обрисовал облик господина Эдеба. М-да. Если через месяц не состоится нападение на турецкие позиции – наши зеваки будут разочарованы. А я, пожалуй, кое-что уточню в своем исследовании о происхождении великих кордов.

Пронин возвращался на виллу пешком. Прогуляться вечером – что может быть приятнее? Открыл кованые воротца. По саду бегал Шарик, он сразу бросился навстречу хозяину.

– Воспитывать тебя еще и воспитывать. Вот займусь твоей дрессировкой – уже не побегаешь так свободно! – ворчал Пронин, почёсывая ему морду. – Ладно, пошли домой, поужинаем – и спать.

Альварес уже углубился в какую-то книгу, расположившись в своей спальне.

Пронин зашел на кухню. Налил себе лимонаду, Шарику – молока. Нагнулся, чтобы поправить занавеску, – и замер.

В дверях стоял незнакомый бородач – рослый, сутулый иранец. И его взгляд не сулил Пронину пощады. Он что-то прошипел на своем языке – видимо, говорил, что пришло время расплаты за братьев-исмаилитов, которые по милости русского оказались за решеткой. Бородач не вынимал рук из карманов. Что у него там? Гранаты или все-таки пистолеты? И тут бородач сказал по-русски – он явно специально выучил эту фразу для сегодняшнего дельца:

– Ну, а теперь молись и прощайся с жизнью.

Огромный исмаилит достал из-за пояса пистолет – чуть ли не самодельный – и прицелился, но тут же взвизгнул и опустился на колени, а потом даже выронил оружие. Это Шарик, тихо подкравшись, сначала укусил его за голень, а потом вцепился в руку. Пронин подбежал к гостю, ногой отбросил в сторону пистолет, а в другом кармане нашел лимонку. На шум прибежал и Альварес.

Они связали исмаилита, перевязали ему раны и дали воды.

– Но каков Шарик! – кричал Альварес, – подкрался, как настоящий разведчик, не залаял, даже не рыкнул. Вцепился в него – и шабаш. Иван, да он тебе жизнь спас!

– Это точно, – Пронин поцеловал Шарика в довольную морду.

– Теперь ты обязан взять его навсегда. И в Москву с собой перевезти.

– До Москвы ещё дожить надо. Здесь стреляют каждый день! – Пронин саркастически улыбнулся. – Но насчёт Шарика ты прав. Сто процентов.

– Это они тебе мстят за курдов. Ты привез в Тегеран Эдеба… Исмаилиты уже видят в тебе сильного врага, – сказал Альварес, отрывая бутылку испанского вина. – Промочим горло? А то после таких приключений лично мне будут сниться кошмары.

– Наливай. А для мести повод всегда найдется, – Пронин задумчиво обнимал Шарика.

В этот вечер Ивану Николаевичу показалось, что он приехал в Тегеран специально, чтобы стать мишенью для террористов. Может, и план Центра на самом деле состоит именно в этом? Кто знает?

Танец дервиша

Пронин пригласил шахиню на балетный концерт, а сам готовился вечерком посетить экзотическое представление, на которое его позвал сам шах. Это – танцы мевлеви, братства «вертящихся дервишей», последователей персидского поэта и мистика Руми. Они в последние века пустили корни и в Турции, и в Персии. Иногда власти притесняли их, иногда – приближали. Но при дворе Пехлеви этих дервишей превратили в своеобразных артистов, выступлениями которых можно было потешить иностранных гостей. Такого зрелища Пронин и впрямь, судя по всему, еще не видел. Погода стояла солнечная, жаркая, хотелось просто перетащить плетёную лежанку в сад и отдыхать. Но отказываться от приглашения шаха он не имел права – и смиренно повязывал галстук.

Небольшой зал, в котором выступали дервиши, располагался прямо в шахском дворце. Это было круглое помещение с несколькими рядами удобных пурпурных кресел. Выделялась шахская ложа – с крышей и занавесками, находившаяся напротив парадных дверей. А в центре, как в цирке, – круглая эстрада. А точнее – арена.