Путешествия на Новую Гвинею (Дневники путешествий 1874—1887). Том 2

23 января. На якоре у деревни Бара-Бара. Измерял головы. Бритые головы женщин и детей представляют особенно подходящий материал для этих измерений. У некоторых женщин я нашел интересную деформацию головы вследствие ношения больших тяжестей в мешках на спине таким образом, что веревка мешка покоится на средней части головы. Так как женщины уже маленькими девочками начинают помогать матерям по хозяйству и очень рано подражают взрослым во всем, так же и в ношении мешков, то от этого у них образуется поперек головы поперечное вдавление, которое легко нащупать у взрослых женщин; оно заметно на многих женских черепах этой местности[262].

На многих деревьях я заметил фигуры. Хижины были похожи на виденные на о. Базилаки, с такими же вогнутыми крышами. Проходя мимо группы туземцев, занятых приготовлением обеда, я увидел, как они резали на куски змею значительной длины. Я попробовал эту змею, когда она сварилась: мясо было очень бело, но жестковато.

У туземцев здесь нет барумов. Женщины не татуированы, но разрисовывают себя разными фигурами[263], употребляя для этого черную смолу «думу». Этой же смолой туземцы смазывают некоторые части своих пирог, полагая, что это будет иметь благоприятное действие при ловле черепах.

24, 25, 26 января. На якоре у островка Самарай. Лихорадка. Чувствовал себя очень неладно. Ничего не делал.

27 января. Снявшись рано утром, бросили якорь к 11 часам в проливе между материком Новой Гвинеи и о. Суоу, недалеко от дома миссионера. Съехав на берег, я получил здесь три письма, оставленные командиром канонерской лодки «Бигль». Все три были из Европы; одно из них было от сестры из Петербурга. Это было последнее, которое я получил от нее. (Вернувшись в Европу, я не застал ее в живых.)

28 января. Снял несколько фотографий. Татуировка женщин здесь отлична от виденных мною на о-вах Луизиады. Между туземцами видел женщину с прямыми волосами.

У одной из хижин увидел ловушку для рыб, называемую «мотабо», ту самую, которая заинтересовала меня на о. Варе. Имея время, я нарисовал ее, а затем, взяв ее с собою на пароход, убедился, что она действует хорошо.

Был с Чальмерсом в школе. Мальчики хорошо знали азбуку, и некоторые порядочно писали.

30 января. Пройдя под парами миль 25, зашли в совершенно замкнутый между холмами порт, названный Дудфильд, по имени бывшего капитана парохода «Элленгован». В этом месте туземцы напали несколько месяцев тому назад на шлюпку капитана, причем один человек был убит и несколько, вероятно, ранены. Миссионерам, однако же, удалось восстановить мир, и сегодня много мужчин и женщин съехались вокруг парохода и толпились на палубе.

31 января. На якоре. После ночи и утра под парами пришли в эту большую удобную гавань. Матросы отправились рубить дрова. Несколько туземцев выехало к пароходу; ни на них, ни на их пирогах, ни на веслах я не заметил никаких украшений. Деревни расположены по холмам довольно высоко; они не видны с парохода, а на посещение их не было времени.

1 февраля. На якоре. Пришлось остановиться, чтобы нарубить дров. Якорная стоянка была совершенно открытой, так что сильно качало. Вдали виднелись невысокие горы. Жителей здесь нет.

2 февраля. Там же. Продолжали рубить дрова, которые привезли сегодня 8 шлюпок на пароход. Выгружать длинные тяжелые поленья при сильной качке — была тяжелая работа, но матросы, преимущественно туземцы с о. Лифу, работали хорошо.

4 февраля. На якоре у деревни Маупа. Бросили якорь у деревни Парамата около полудня. К нам выехал миссионер с рослым широкоплечим туземцем, который мне был представлен как начальник, по имени Квапена, или Куапена.

Съехав на берег, я направился в деревню Маупа, но предпочел идти по лесной тропинке, а не более прямым путем, вдоль песчаного берега. Лес состоял почти весь из кокосовых пальм; множество спелых орехов, из которых уже большинство пустило ростки, было собрано и положено по обеим сторонам тропинки. После почти часовой ходьбы я пришел, наконец, к дому миссионера, стоящему у края большой деревни. Не только площадка около дома, но и самый дом, состоящий из двух больших комнат, был переполнен туземцами. Около почетного места — стола и единственного стула — на чистых циновках на полу сидели разные члены семьи Квапена. Так как Чальмерс думает идти далее завтра, то я воспользовался безотлагательно случаем и принялся мерить головы, рисовать портреты и татуировку. Мужчины мало татуированы, так как у них татуировка связана с убийством врага; женщины же все покрыты разнообразными и оригинальными фигурами, которые вытатуировываются на разных частях тела, сообразно их летам Фигуры или орнаменты татуировки здесь опять отличны oт виденных мною на о-вах Луизиады и в деревне Суоу.