Путешествия Никласа

Историк впал в сильнейшее недоумение и даже растерянность, поскольку ему еще никогда не приходилось слышать об одиночках, получивших антинейтроны в заметном количестве. Закавыка тут была даже не в том, чтобы просто породить их путем столкновения элементарных частиц в ускорителе, а сохранить в пятом и шестом измерениях, не дав испариться через седьмое. Для производства капсул с АМ требовались сложные промышленные установки и множество постоянно действующих, специальным образом расположенных черных дыр, а весь этот набор имелся только у Энергетической Комиссии, в недрах единственной планеты-гиганта в Центре. Неудивительно, что Никласу показалось, будто он теряет связи между нейронами мозга.

– Постой-ка! – осенило его. – Да ведь вы перешли на другие источники энергии! Термоядерную, солнечную, термальную… Верно? Искусственного протонного распада, наконец. Для тебя любые бытовые источники энергии работают на антиматерии, так ведь?

– Не понимаю, о чем вы, сударь.

– Ладно, веди меня в кабинет Леонида-1, – махнул конечностью историк, торопясь избавиться от кратковременного мысленного ступора. Как он мог только вообразить, что Деев получает АМ самостоятельно? – Что еще за «сударь», порази тебя Бруно?

Общительный энтроп хотел было пуститься в объяснения, но они проходили мимо прозрачной стены лаборатории, и Никлас решительным движением руки остановил биоформу. Он уже вполне освоился в незнакомом доме и понял, что хозяин его не старался развить в своих помощниках подозрительность и другие «охранные» качества. Конечно, система управления наверняка ведет запись посещения, но историк не собирался вытворять ничего противозаконного – скажем, взламывать запертые двери или учинять обыск.

Центральное место в лаборатории, имевшей в целом обычный вид, занимала крупная, явно сдвоенная транспортная камера. По углам воображаемого куба, в центре которого она располагалась, висели на силовых тросах изолированные от обычного пространства черные микродыры в промышленной оболочке, с клеймами Энергетической Комиссии. От дыр тянулись закрученные в спирали гравитационные кабели, сходившиеся в торцах камеры. То есть там, где требовались всего два источника гравитации, Леонид-1 соорудил целых восемь! «Так вот о чем он толковал Жану-6», – подумал Никлас и медленно обошел сооружение по периметру, пытаясь сквозь дымчатую защиту разглядеть подробности конструкции. Впрочем, специалистом по переброске материи он не был, и нюансы расположения деталей ни о чем ему не сказали. Не знай Никлас об интересе Деева к дыроколам вообще, он бы и не обратил внимания на этот странный аппарат.

– А что, часто хозяин использовал это устройство? – спросил историк.

– Постоянно!

– Зачем? Насколько я понял, для путешествий по обитаемым галактикам он не годится, нет разрешения.

Энтроп загадочно осклабился, приведя лицевые мышцы в невообразимое сочетание, и поднял пустую руку, в которой когда-то красовался деструктор, а сейчас виднелась электронная плата с магниточипами.

– Как безумный астроном с трубою,
Изучаю солнце я живое.
В звездном атласе его вы не найдете,
Разве если случай улыбнется —
Как комета, мимо вы пройдете:
Только гравитонами коснется.

«Хаос» умолк и уставился на гостя, впавшего в недоумение. Этот дом решительно подкидывал Никласу загадки одну за другой – еще и энтроп, заговоривший стихами! У него что, чипы перегрелись?

– Вам понравилось мое поэтическое произведение? – спросил «Хаос».

– Гм… И что за «живое» солнце ты имел в виду? Это образ такой? – Все-таки биоформы пока оставались единственным источником информации, просто отмахнуться от одной из них – где, кстати, негэнтроп? – было бы глупо. А «Хаос» к тому же, несмотря на видимую тупость, говорил уж слишком искренне и наверняка вложил в свое творение некий, хотя и неясный историку смысл.

– Да, так я назвал квазар, ближайший к нашей галактике. Он живой, потому что очень яркий, и его часто рассматривал в телескопы хозяин, что-то вычислял. А наше солнце какое-то слабое, сударь… У меня и продолжение готово.

Как суровый астроном, с трубою,
Я к нему свирепо устремляюсь,
И восторг познания отведав,
От безумных истин отрекаюсь!

– Где ты таких слов нахватался? – поморщился Никлас. Стихи энтропа показались ему довольно бестолковыми, лишенными содержания. – Ладно, пойдем отсюда.

Кабинет хозяина находился неподалеку, за плавным поворотом коридора. Над дверью светилась хемилюминесцентная лампа, а под ней стоял «Нептун», так что свет отражался от его полированной макушки. Негэнтроп был мрачен и с подозрением таращился на Никласа всеми тремя зелеными глазами.

– У нас в гостях друг хозяина Леонида, – радостно сообщил «Хаос». – Возликуем же, коллега.