Путешествия П. А. Кропоткина

приятного воспоминания. Поздно разошлись мы по домам, провожаемые

китайцами с фонарями, и расстались друзьями, что никогда не

удавалось в присутствии чиновничества».

Ниже пароходу пришлось итти прежним порядком, высылать

вперед шлюпку для промеров, задерживаясь по временам на

якоре. Но вода все спадала, и риск застрять все увеличивался.

Экспедиция пыталась пригласить китайского лоцмана, но власти не

разрешили: они боялись, что лоцманы разболтают названия местностей

и сообщат путешественникам нежелаемые сведения.

Неожиданно капитан Васильев и команда обнаружили на мелях и

перекатах реки палки с пучками камыша или соломы. Оказалось, эти

судоходные знаки были поставлены по приказу властей, которые

боялись, как бы русские не зазимовали на Сунгари. Благодаря

этим «бакенам» пароход благополучно обошел мели и спустился

вниз.

Экспедиция познакомилась с рыбными богатствами Сунгари.

По всей реке сновали паруса рыбацких джонок. Куда ни бросишь

взгляд, всюду были видны рыбаки, тянувшие сети и неводы. На

отмелях повсюду сушились сети.

Но самое интересное зрелище представляла рыба. Она шла

массами. Ее было видно издали по множеству чаек, которые

носились над водой и выхватывали свои жертвы. Когда «Уссури»

пересекал такую стаю, рыба бросалась во все стороны, прыгала из

воды, и много ее гибло под колесами парохода.

Первые дни погода была превосходная, теплая, и плавание

было приятным. Затем полил мелкий холодный дождь. Несмотря на

судоходные знаки, опасность зазимовать становилась все более

возможной. Вода не переставала спадать. Провизии на пароходе

было только на несколько дней, а купить ее на берегу не

удавалось из-за запрета властей.

Приходилось торопиться, плыть, не останавливаясь, мимо тех

мест, где Кропоткина соблазняли или обнажения горных пород,

или исследования рельефа.

«Наконец добрались мы до Бодунэ, где в прежний путь нас так

хорошо принимали, — писал Кропоткин. — Тут, думали мы,

закупим провизии и тогда можем итти не спеша, если внизу вода

будет хороша».

Но расчеты не сбылись, и тут их опять встретили чиновники.

Путешественники должны были вернуться на пароход ни с чем и

плыть дальше.

Очень помогла на обратном пути глазомерная карта, которую

они сняли по пути вверх.

23 августа «Уссури» уже был на Амуре и бросил якорь у

станицы Михайлово-Семеновской. Все трудные места, на которых они

застревали в низовьях, теперь, при пользовании картой,

промелькнули, как в панораме.

«Прошли, ни разу не севши на мель, не заходя никуда и даже,

к великой радости маньчжурского начальства, не побывали в Сань-

сине», писал Кропоткин.

* * *

Все плавание продолжалось месяц и два дня. Оставалось

подвести итоги. Они оказались более значительными, чем Кропоткин

думал вначале.

Прежде всего, экспедиция установила, что Сунгари от устья до

Гирина пригодна для судоходства на небольших паровых судах, с

мелкой осадкой.

Затем на Сунгари были определены четыре астрономических

пункта. Это давало возможность создать географическую карту

реки и ее берегов.

О своей геологической коллекции, собранной им на Сунгари,

Кропоткин в своих отчетах не пишет, считая ее слишком бедной.

Метеорологические наблюдения, сделанные в течение месяца,

были ценны для суждения о местном климате во второй половине

лета.

«Вот все результаты, добытые нашей первой, быстро

пронесшейся по Сунгари экспедиции, — писал Кропоткин, — Нам

остается только пожелать, чтобы, при всей их незначительности, они

могли быть хоть сколько-нибудь полезными для будущих

исследований».

Путешествие это оказалось для Кропоткина и его спутников

нелегким. На обратном пути Кропоткин к тому же еще заболел

лихорадкой.

Но ничто не могло остановить молодого, неутомимого

путешественника-исследователя.

Возвратившись на Амур, он почти без отдыха отправился в

новое плавание по этой же реке.

* * *

Кропоткин и астроном Усольцев напечатали отчет о второй

экспедиции в VIII книге «Записок Сибирского отдела

Географического общества» (Иркутск, 1865). Отчет Кропоткина,

объединяющий обе экспедиции, называется: «Две поездки в Маньчжурию в

1864 году».

В 1890 году, когда начались работы по изысканию трассы

Маньчжурской железной дороги к Тихому океану, географы

разыскали отчеты и карты, составленные экспедицией Кропоткина.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ОЛЕКМИНСКО-ВИТИМСКАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ

Еще в детстве, в Москве, на Воробьевых горах и в

Сокольниках, Кропоткин видел огромные валуны — обкатанные гранитные

камни в два человеческих роста. Его учитель, студент Смирнов,

рассказал ему тогда, что эти гранитные камни оторваны от гор

Финляндии или Скандинавских гор. Древнее море покрывало некогда

весь север Европы и России. Море отрывало якобы от конца

ледников ледяные глыбы, как отламывает их и сейчас от ледников

Гренландии. Эти ледяные глыбы плавали, как и сейчас плавают

айсберги в Атлантическом океане.

Когда глыбы льда таяли, то валуны, которые лежали на них,

падали на дно моря. Долго странствуя на льдинах по

древнему морю, валуны попадали и на север Европейской России и

Азии.

Любимый учитель Кропоткина, Николай Павлович Смирнов,

студент Московского университета, прочел эту теорию у

английского геолога Ляйеля.