Путешествия Тафа

— Град, — сказал Хэвиланд Таф, и на землю обрушился град — сильный, крупный, все сокрушающий град с градинами величиной с кулак. Он низвергался три дня и три ночи без перерыва. Крыши хижин не выдержали, и огонь в очагах погас. Кто выходил наружу — погибал, забитый до смерти. Но и тех, кто находился в хижине, град тоже не пощадил. Когда он наконец прекратился, в живых почти никого не осталось.

— Саранча, — сказал Хэвиланд Таф. Ею были полны и земля, и небо. Гигантские тучи саранчи ползали по живому и мертвому, доедая жалкие остатки продуктов.

— Тьма, — сказал Хэвиланд Таф, и пришла чудовищная, все скрывающая тьма. Газ, плотный и черный, гонимый и переносимый ветром, переливающийся и текучий, словно имеющий разум, одним-единственным неудержимым движением залил руины и людей, овладел ими, задушил все, пока не воцарилась полная тишина. Те, кто вдыхал этот газ, погибали. Засохли трава и кусты, даже сама земля изменила свой цвет, высохла, утратила жизненную силу. Однако окутавшее все поселения облако тьмы на день и ночь скрыло опустошения. Когда же эта живая тьма улетучилась, не осталось ничего, кроме тлена.

Хэвиланд Таф снова занялся приборами. Ужасные видения погасли, сменившись блеском незапятнанной белизны стен и свода, слепившим глаза.

— Согласитесь, — сказал Хэвиланд Таф протяжным, еще более глубоким и звучным голосом, — что после таких волнений вы, несомненно, откажетесь от того, чтобы я продемонстрировал вам десятую казнь — смерть патриархов. К сожалению, как всегда, и сюда может вкрасться ошибка. Я просто не могу получить более мелкие подробности. Я имею в виду, что от вас, несомненно, не ускользнуло, что эти смоделированные сцены уже продемонстрировали смерть патриархов — а также их потомков. Я уничтожил все и вся!

Моисей — хотя и побледневший и пришибленный, но с несломленным духом — прошептал:

— Если вы нашлете эти казни, я останусь со своим народом!

— Очень похвально, Моисей. Но все-таки вы не пророк. А я — Господь, ваш Бог, — сказал Хэвиланд Таф без всяких признаков возбуждения, все еще поглаживая огромной бледной ладонью Дакса. — Хотя я рожден человеком и человеком прожил много лет, но с того мгновения, как у меня появился «Ковчег», я могу смело утверждать, что перестал быть им. Огромная и, по-видимому, безграничная власть, которую дал мне корабль, неизмеримо превосходит все остальное — в том числе и власть людей, поклоняющихся богам. Нет человека, который бы отважился сразиться со мной и у которого я не смог бы забрать его жизнь. Нет мира, на котором я не мог бы остановиться и не превратить его в пустыню, пожелай я этого, а вслед за этим не позволил бы там расцвести новой жизни, которая мне больше по нраву. Я — Господь Бог или по меньшей мере больше других соответствую ему, больше всех, кто когда-либо мне встречался.

Ваше счастье, что я благосклонен, готов помочь, милостив, и меня часто мучает скука. Все остальные люди для меня не более чем фигуры в той игре, за которой я провел несколько недель. Добавлю, что сначала насылание казней было довольно интересной забавой, и она немного развлекла меня. Но потом, как и многое другое, она мне наскучила. После двух казней, Моисей, мне стало ясно, что вы вряд ли являетесь серьезным противником и едва ли сможете удивить меня чем-то новым. Моя цель была достигнута, когда граждане Города Надежды смогли вернуться в свой Архолог. Все остальное было лишь не относящимся к делу ритуалом. Итак, я решил завершить игру. А теперь идите, Моисей, и в будущем остерегайтесь насылать свои казни еще на кого бы то ни было. Иначе я с вами покончу.

А вы, Джайм Крин, позаботьтесь о том, чтобы ваши товарищи по вере отказались от мести. У вас еще будут возможности добиться побед. Одна такая победа должна состоять в том, чтобы на протяжении жизни одного поколения культура, религия и образ жизни Моисея исчезли бы без особых потрясений. И всегда помните, кто я есть, и постоянно думайте о том, что Дакс может заглянуть в мозги вам всем. Когда-нибудь путь «Ковчега» снова пройдет мимо этой планеты, и если я узнаю, что вы ослушались меня, произойдет то, что я показал вам в качестве предупреждения: на этот мир падут казни, и жизнь на планете будет истреблена.

Джайм Крин пребывал в задумчивости.

— Хэвиланд Таф, вы блефовали, — сказал он. — Вы не Бог. Вы показали нам выдуманное, в действительности ничего из этого вы сделать не можете!

— В самом деле? — с иронией спросил Хэвиланд Таф.

— Да, в самом деле! — рассердился Джайм Крин, увлеченный своей собственной идеей. — Вам, конечно, удалось поразить Моисея, но меня вы этими вашими ужасными видениями не смогли обмануть ни на минуту. И знаете почему? Вас выдал град. Болезни, мор скота — это можно причислить к средствам ведения экологической войны. Может быть, даже эту живую темноту, хотя я думаю, вы ее выдумали. Но град — это метеорологическое явление, и оно не имеет отношения ни к биологии, ни к экологии! Вы допустили грубую ошибку, Таф. Но, несмотря на мои критические замечания в ваш адрес, я рад, что вы так напугали Моисея.